Все-таки я выложила эту дичь.
Спасибо stardust crusader, любимой и обожаемой, такую работу со мной проделала, намучилась бальзамчик души моей)

ficbook.net/readfic/4266137
Трофей
Фэндом: Star Wars: The Old Republic

Пэйринг или персонажи: Малавай/ж!ситх-воин
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Ангст, Драма
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, Кинк (элементы БДСМ)

И в ее гла­зах за­полы­хали ог­ни не­доб­ро­го ве­селья. По-преж­не­му в ушах гре­мели бра­вур­ным мар­шем собс­твен­ные сло­ва: «Прос­ле­дуй­те за мной в ка­юту», ‒ боль­но сме­ло гу­бы ше­вели­лись. «Ве­дите, ка­питан», ‒ обыч­но где-ни­будь здесь он бла­гопо­луч­но про­буж­дался, весь в хо­лод­ной ис­па­рине под из­мя­той прос­ты­ней и с ди­кой, с пос­тыдной, зу­дящей до не­воз­можнос­ти пуль­са­ци­ей меж­ду ног. О боль­шем, чем уб­ла­жать са­мого се­бя, на тот ко­рот­кий мо­мент на гра­нице сна и яви, Ма­лавай не ре­шал­ся меч­тать. Мо­мент, ког­да гре­зы сме­нялись ре­аль­ностью, но они еще не за­быты, и про­буж­да­юще­еся соз­на­ние еще не ус­пе­вало сте­реть их из па­мяти сво­ей, пок­ла­дис­то пов­то­ряя сно­ва и сно­ва ее го­лос. Ос­таль­ное при­ходи­лось до­думы­вать, до­думы­вать так, что Квинн в слад­ких су­доро­гах, све­дя яго­дицы, бес­стыд­но из­ли­вал­ся на ту са­мую мя­тую прос­тынь. Он об­мя­кал на кро­вати под ша­лов­ли­вые пляс­ки мел­кой дро­жи у се­бя на спи­не, и ти­хие сто­ны то­нули в объ­яти­ях мяг­кой пе­рины вмес­те с от­рывка­ми об­лачных вос­по­мина­ний.
Сей­час Квинн осоз­на­вал до­воль­но явс­твен­но – это не сон, и вне­зап­ное сог­ла­сие его лор­да те­перь стра­шило нам­но­го боль­ше от­ка­за.

На мгно­вение, ми­нуя пос­леднюю сту­пень ка­питан­ско­го мос­ти­ка, Ма­лавай за­мер, что­бы еще один раз убе­дить­ся в аб­со­лют­ной точ­ности сво­его рас­че­та и вслу­шать­ся в ров­ное жуж­жа­ние ра­бота­ющих дви­гате­лей, бо­лее не ос­квер­нённое ни­чем во­пящим, ры­чащим и хра­пящим. Про­дири­жиро­вав за­ведо­мо, он на­шел при­мене­ние каж­до­му чле­ну эки­пажа. Как Ши­ва вы­дер­жи­вала не­кото­рых из них, Ма­лавай смут­но по­нимал. Ведь ни­какой су­бор­ди­нации!
Во вся­ком слу­чае, он бы на сво­ем ко­раб­ле не по­тер­пел та­ких су­мас­бро­дов. Но единс­твен­ный ко­рабль, ко­торым Квинн вла­дел, ос­та­вал­ся в детс­тве. Хо­роший был, ма­лень­кий, не ло­мал­ся, и кор­пу­сом в точ­ном со­от­ветс­твии ко­пиро­вал сво­его стар­ше­го бра­та, в ко­тором сей­час на­ходи­лись Ма­лавай и Ши­ва.

По обе сто­роны ног све­товые при­боры изор­ванной цепью бли­кова­ли в сталь­ном ко­ридо­ре кро­вавы­ми от­блес­ка­ми. Он ус­пел сос­чи­тать пят­надцать то­чек под со­бой, по­ка за спи­ной раз­да­валась спо­кой­ная пос­тупь сле­довав­шей по пя­там Ши­вы. Его же дав­но оде­реве­нела в нап­ря­жении.

Под не­хит­ры­ми ма­нипу­ляци­ями паль­цев над па­нелью две­ри в ка­юту рас­пахну­лись плав­но, и пер­вым де­лом Квинн в при­выч­ной для се­бя ма­нере вып­ря­мил­ся по струн­ке смир­но воз­ле стен­ки. Про­пус­кать впе­ред выш­ло не столь из джен­тель­мен­ских по­буж­де­ний, сколь в от­да­че ува­жения (в под­го­тав­ли­ва­емых от­ря­дах Им­пе­рии те­сали зу­билом ма­неры чтить на­чаль­ство, а не длин­ные по­долы дам во­лочить).

Она и го­ловы не под­ня­ла к не­му, при­няла приг­ла­шение мол­ча.

Ав­то­матом с вы­пук­лых гра­ней по­тол­ка про­лилась вол­на тус­клым сап­фи­ровым све­том пря­мо на кро­вать, на ко­торой Ши­ва мол­ни­енос­но за­ос­три­ла свое ос­трое, чис­то ситх­ское вни­мание. Квинн сму­тил­ся и к па­нели раз­вернул­ся ли­цом, к сво­ему лор­ду – спи­ной. Паль­цы по­вис­ли в воз­ду­хе. Нем­но­го вре­мени. Ему тре­бова­лось нем­но­го вре­мени, что­бы сис­те­мати­зиро­вать пос­ле­дова­тель­ность дей­ствий у се­бя в го­лове, ки­шащей наз­ло сплош­ны­ми неп­ристой­нос­тя­ми и ве­рени­цей дур­ма­нящих об­ра­зов. Все ка­тит­ся в без­дну, Квинн, – ус­лужли­во под­ки­дыва­ло соз­на­ние.

Ка­ких же сви­репых уси­лий сто­ило не под­ко­сить ко­лени под на­пором ее го­лоса, про­низан­но­го спо­кой­стви­ем:

― Уж не пе­реду­мали, ка­питан?

Не­раз­борчи­во по­тыкав в сен­сорный эк­ран, при­поми­ная вы­пор­хнув­ший из го­ловы код, Квинн ввел не­об­хо­димые циф­ры, и це­ломуд­ренно зак­ры­лись две­ри.

― Ни­как нет, мой лорд, ― от­че­канил Квинн. Не хва­тало еще чес­ти от­дать!

Он ожи­дал уви­деть во взгля­де Ши­вы все что угод­но, ког­да по­вора­чивал­ся к ней. Нас­мешку за стран­ную маль­чи­шес­кую не­лов­кость, уп­ре­ка за рас­то­читель­ство то­го ма­лого вре­мени, что име­лось в за­пасе, да­же хо­лод­но­го вы­соко­мерия, но ни­чего по­доб­но­го Ма­лавай и не встре­тил.

В гла­зах ее, за­литых жел­тизной ты­сяче­лет­не­го то­паза, та­илось то же спо­кой­ствие, с ко­им она го­вори­ла, не ше­лох­нувшись с мес­та. Ров­но в цен­тре, у кра­еш­ка зап­равлен­ной кро­вати; со спи­ны об­ли­тая хо­лод­ной, рас­плес­кавшей­ся си­невой ар­го­новых ламп. Вряд ли ему уда­лось скрыть, как кровь его рез­вее по­бежа­ла по ве­нам, то­ропя те­ло жить.

Нес­коль­ко ша­гов, что­бы сок­ра­тить бес­смыс­ленную дис­танцию, ко­торую Квинн на­мерен­но удер­жи­вал на про­тяже­нии пос­ледних ме­сяцев; нес­коль­ко ша­гов, что­бы опус­тить заг­ру­бев­шие ру­ки на плот­но за­тяну­тые кос­тю­мом бед­ра и кос­нуть­ся впер­вые губ. За­кос­те­нелых, не­от­зывчи­вых губ.

Соп­ро­тив­ле­ние ока­зыва­ла его лорд не­дол­го, а ког­да, чу­дилось, ка­питу­лиро­вала, от­ве­тив, Квинн ус­пел по­думать, как ведь не­удоб­но це­ловать­ся, имея во рту се­реж­ку: ниж­няя гу­ба у Ши­вы бы­ла про­коло­та по­сере­дине. И пос­ле прос­кво­зив­шей мыс­ли в грудь упер­лась вдруг нас­той­чи­во ла­донь:

― Нет, ― про­из­несла она, иг­но­рируя его оше­лом­ле­ние.

И от­верну­лась. Нас­тал че­ред Ма­лавая бдеть за ее ма­куш­кой.

― Во­лосы рас­пусти­те мне, ка­питан, ― про­сила… тре­бова­ла она.

Сно­ва эти ее не­реша­емые за­дач­ки. Гри­ва ее гус­тая, цве­том на­поми­нав­шая ка­као с мо­локом, бы­ла веч­но соб­ра­на в три ро­гали­ка: над уш­ны­ми ра­кови­нами, и еще один пря­мо пе­ред его но­сом. Сколь­ко же тра­тилось шпи­лек ра­ди сдер­жи­вания это­го бес­прес­танно­го на­тис­ка? Ни од­но­му ло­кону не уда­валось вы­бить­ся из об­щей стаи да­же в про­цес­се уто­митель­но­го и жар­ко­го боя, нич­то не мог­ло ис­портить ве­лико­лепия его лор­да без ее собс­твен­но­го ве­дома. И Квин­ну уда­валось толь­ко га­дать, ка­кой тя­желой вол­ной уда­рялись они но­чами о гор­дый раз­во­рот плеч Ши­вы.

Сквер­ное ос­ве­щение, ед­ва ли ка­сав­ше­еся их, ско­рее ме­шало, не­жели по­мога­ло выс­мотреть зак­руглен­ные го­лов­ки шпи­лек. При­ходи­лось сле­довать на­итию и пред­ва­ритель­но прит­ра­гивать­ся к во­лосам по­душеч­кой паль­ца в ожи­дании по­им­ки хо­тя бы од­ной же­лез­ной страж­ни­цы по­ряд­ка. Од­ну пой­мал, ос­то­рож­но по­тянул, и…

― Нет, ― ра­зоча­рован­но об­ро­нила она и уш­ла в глу­бину ка­юты, ту­да, где сто­ял ра­бочий стол, яв­ляя со­дер­жа­ни­ем сво­им де­монс­тра­цию бе­зус­ловно­го по­ряд­ка, ко­им, кста­ти, мог пох­вастать­ся и Квинн у се­бя в го­лове не да­лее, чем вче­ра. Те­перь там ве­тер гу­лял, и пе­река­ти по­ле оди­ноко шур­ша­ло.

Он не­от­ступ­но наб­лю­дал за ней. За ее паль­ца­ми, из­де­ватель­ски дол­го во­дящи­ми по алю­мини­евой сто­леш­ни­це, гус­то пок­ры­той мел­ки­ми зуб­ца­ми, слов­но те на­личие пы­ли про­веря­ли.

За­тем они сколь­зну­ли на да­тапад, и Ма­лавай по­холо­дел. Она не зна­ет па­роля… ведь не зна­ет?

― Поз­воль­те, мой лорд, ― за­гово­рил он. ― Я же­лаю дос­та­вить вам удо­воль­ствие. Прос­то ска­жите…

Как…

― Сколь­ко лет вы от­да­ли Им­пе­рии, Квинн? ― Ши­ва бы­ла ти­ха и буд­то пог­ру­жена в се­бя, так и не отор­вав прис­таль­но­го взгля­да от ус­трой­ства.

Над­ло­мились кон­чи­ки чер­ных бро­вей. С ка­кой по­доп­ле­кой за­давал­ся воп­рос, он не по­нял.

― С… с от­ро­чес­ких лет при­над­ле­жу ей, мой лорд.

― Точ­нее.

И тог­да Ма­лавай вы­дал, впе­рив взгляд на бу­диль­ник:

― Де­вят­надцать лет и… нес­коль­ко ми­нут как пол­ных две­над­цать ме­сяцев, мой лорд.

― С юби­ле­ем, ка­питан.

― Кхм… спа­сибо.

Он яв­но че­го-то не до­гонял.

Вид­но, неп­ра­виль­ные за­писи ска­чива­лись и тай­но пе­рес­матри­вались, с под­го­тов­ленным, вы­жида­ющим под мат­ра­цем тю­биком смаз­ки, что­бы лег­че бы­ло сколь­зить ла­дони по на­лито­му столь при­ят­ной тя­жестью чле­ну. За мно­гобай­тны­ми фай­ла­ми скры­валось ос­трое ситх­ское по­рево, до­ходя­щее до кро­вавых сса­дин и гроз­дей си­них ге­матом, но ни­как не доп­ро­сы.

Квинн шум­но глот­нул. Хо­лод­ный оз­ноб про­шел по его спи­не: пос­ледняя за­пись им не уда­лена, да­же не уб­ра­на с глав­но­го эк­ра­на. Ка­кой-то нес­час­тный на­бор сим­во­лов от­де­лял его от ве­ково­го по­зора.

По­чему она сме­ет так влас­тно вес­ти се­бя? Это его ка­юта!.. но не его ко­рабль.

― Срок не­мал, ― на­конец по­дыто­жила она. Под ее ру­кой клац­нул эк­ран – раз­га­дана пер­вая бук­ва. ― Как и пар са­пог, ко­торых вам приш­лось вы­лизы­вать. Пос­ледни­ми бы­ли… мои? На Бал­морре?

Что?

Квин­на ус­пе­ло пе­редер­нуть дваж­ды. В тре­тий раз он аж язык при­кусил, ког­да Ши­ва про­дол­жи­ла:

― Или не за бе­зуп­речную ком­пе­тен­тность Ба­рас по­ощ­рил вас ко­ор­ди­наци­ей опе­рации на Та­рисе?

Сжа­тые ску­лы. Взгляд, нап­равлен­ный вниз, на собс­твен­ные, на­чищен­ные до свер­ка­юще­го блес­ка са­поги. Тош­но.

― Мой лорд, во мне нет стра­ха вы­ражать вос­хи­щение сво­им на­чаль­ством, ― за­кон­чил он под оче­ред­ное трень­канье да­тапа­да – вто­рая бук­ва сда­лась. Ук­ры­тая по­лум­ра­ком ка­юты Ши­ва бы­ла поч­ти не вид­на его гла­зам. От­кры­валась толь­ко све­тяща­яся в хо­лод­ном све­те ус­трой­ства ко­жа тыль­ной сто­роны пред­плечья. Ему нра­вил­ся ее от­те­нок. Ото всех дру­гих он был от­ли­чен, слов­но зас­тыл в ней веч­но жар­кий за­кат.
Но это был тот са­мый ма­гичес­кий слу­чай, ког­да от­четли­во в по­лум­ра­ке уви­делись кри­во вздер­ну­тые в улыб­ке гу­бы. Нет. Ско­рее, в ос­ка­ле.

Ма­лавай чувс­тво­вал, что вол­ну­ет­ся и его ки­тель про­питы­ва­ет­ся по­том.

― Хо­рошо, что вы по­нима­ете это, Квинн, ― ров­но ска­зала она. ― Свое мес­то. Под на­ми. Не­вос­при­им­чи­вость к Си­ле де­ла­ет вас сла­бым, ни­чуть не луч­ше ра­ба.

― Мой лорд, из­ло­жен­ная ва­ми трак­товка мне ка­жет­ся не сов­сем умес­тной. Прос­ти­те за дер­зость, ― пос­пе­шил вста­вить Квинн, ког­да фи­гура Ши­вы по­кач­ну­лась, и оша­рашен­но ус­та­вил­ся вниз. Пу­гови­цу на от­во­роте его ки­теля по­тяну­ли гру­бо ‒ он был го­тов в этом пок­лясть­ся пос­ледним жи­вым во­лос­ком на под­мышке Ба­раса, пред­по­ложив, что в от­ли­чие от об­лы­сев­шей го­ловы там-то, на­вер­ное, сох­ра­нилась хоть ка­кая-ни­будь рас­ти­тель­ность. Чу­дит­ся ему что ли? Ни его собс­твен­ные ру­ки, нер­вы ко­торых ни­ког­да не яри­лись в стрем­ле­нии лик­ви­диро­вать одеж­ды, мя­теж­но сра­баты­вая без ко­ман­ды, ни – уж тем бо­лее – ру­ки Ши­вы, спря­тан­ные в те­ни. Это бы­ло что-то… из­вне.

Он еле сдер­жал всхлип воз­му­щения: пу­гови­цы – все до еди­ной – сор­ва­лись с креп­ких пе­тель, в воз­ду­хе под­бра­сыва­ясь са­лютом, и ис­кра­ми по­пада­ли на пол.

― Не­нави­дела их, ― Ши­ва соз­на­лась чес­тно и бы­ла, как преж­де, неп­ро­шиба­емо спо­кой­на. ― Про­дол­жай­те.

Да как тут про­дол­жать при та­ком бес­со­вес­тней­шем из­ничто­жении его тру­дов? Ведь он лич­но пе­реши­вал эти пу­гови­цы, прош­лые ни­ти ока­зались сов­сем неп­рочны­ми, в при­дачу кое-как прос­тро­чен­ны­ми.
От­части ды­шать ста­ло сво­бод­ней, по край­ней ме­ре, пос­ледние ми­нуты Ма­лавай смел ду­мать толь­ко о пол­ном и глу­боком вздо­хе.

― Ког­да-ни­будь я под­ни­мусь до ран­га ад­ми­рала, смо­гу выс­тра­ивать так­ти­ки по зах­ва­ту рес­публи­кан­ских фло­тов… ― бол­товня его при­ходи­лось не по ду­ше Ши­ве. Ма­лавай это по­нял, ког­да ру­кава его ки­теля бес­це­ремон­но, рез­ко при­под­ня­лись на­зад, сколь­зя вмес­те с тем по выг­ла­жен­но­му хлоп­ку ру­баш­ки. Его лег­кие ши­пели, как про­битые ме­ха.

― Как и весь ваш ки­тель.

С опас­кой Квинн прос­ле­дил за по­летом этой жал­кой па­родии его бы­лой гор­дости от­менно­го по­шива. Ки­тель хряс­тнул­ся плаш­мя о сте­ну и при­лип, а по­том сполз, как буд­то она бы­ла сма­зана, и упо­ко­ил­ся у ее под­но­жия ском­канной гор­кой.

― Ну. За­кон­чи­те мысль.

Им она бы­ла дав­но уже по­теря­на. От гру­бых, нап­равлен­ных уме­ло дви­жений Ши­вы го­рячий узел за­вязал­ся в па­ху.

Со­берись, ду­рак, где яс­ность! Лорд ожи­да­ет!

― Вряд ли ме­ня мож­но наз­вать ра­бом, ― вы­палил он на од­ном ды­хании: звон­кий щел­чок над ши­рин­кой гро­зил­ся заг­лу­шить его сло­ва. Чем не уго­дил его ре­мень, Ма­лавай не имел пред­став­ле­ния, лорд ос­та­вила сей крас­но­речи­вый жест без ком­мента­ри­ев.

Си­нева ламп соп­ри­кос­ну­лась с яс­но очер­ченны­ми чер­та­ми ее ли­ца. Ее ис­пы­ту­ющий взгляд до­бирал­ся му­читель­но дол­го до са­мых недр его за­та­ен­но­го соз­на­ния – он яв­но ощу­щал ее при­сутс­твие в се­бе. Или хо­тел ощу­щать?

― Нет, ка­питан. Вы раб.

Жес­тким, не­со­из­ме­римом в мо­щи тол­чком Квин­на при­печа­тало к сте­не. Спи­на, все ра­зом сод­рогнув­ши­еся поз­вонки жа­лоб­но и в уни­сон зас­то­нали, не­щад­но за­гуде­ло в за­тыл­ке – ка­жет­ся, и го­ловой при­ложил­ся вдо­бавок. В стрем­ле­нии опус­тить­ся на ко­лени, прих­ва­тив бо­лез­ненно но­ющий че­реп ру­ками, Ма­лавай не до кон­ца осоз­нал, что сбыть­ся же­лан­но­му не суж­де­но: Ши­ва не поз­во­ляла, дер­жа его все­го оло­вян­ным сол­да­тиком, отор­ванным от твер­дых ме­тал­ли­чес­ких плит. А ког­да сни­зош­ло это по­нима­ние, уже не Си­ла стя­гива­ла с чле­на брю­ки. Меж рва­ных дви­жений, на­пол­ненных не­поко­леби­мой уве­рен­ностью в кон­тро­лиро­вании про­цес­са и аб­со­лют­ным по­вино­вени­ем, к блед­но­му ат­ла­су его ко­жи не­наме­рен­но, со­вер­шенно слу­чай­но дот­ра­гива­лись ее паль­цы. Они шпа­рили хо­лодом. Вы­зыва­ли му­читель­ной рой му­рашек.

И он поч­ти уж бы­ло по­забыл, что мгно­вени­ем ра­нее ис­чезло ис­поднее, прик­ры­вав­шее воз­бужден­ный срам. До­воль­ство­вать­ся ос­та­валось раз­ве что ру­баш­кой – единс­твен­ной одеж­дой, с ко­торой вре­мени­ла его лорд, впе­рив­шая бес­стыд­ный взгляд на его хо­зяй­ство. Не так Квинн пред­став­лял се­бе этот мо­мент.

― Да вы за Моф­фа сой­де­те, ка­питан.

До пос­ледне­го Квинн на­де­ял­ся, что ще­ки не пре­да­ют его ди­ким ру­мян­цем… Ка­кие ще­ки, по­думал он, в са­мовол­ке по­дав­но все те­ло и да­же мыс­ли.

В тис­ках ти­шины Ши­ва, не стес­ня­ясь, раз­гля­дыва­ла его, точ­но при­мери­валась. Яго­дицы боль­но зас­коль­зи­ли вниз по жес­ткой сте­не, и по­дош­вы бо­сых ног по­чувс­тво­вали лед ме­тал­ли­чес­ких плит.

― На ко­лени, ― не дав ему и вы­дох­нуть спо­кой­но, она ткну­ла паль­цем под со­бой.
И Квинн пос­лушно опус­тился на ко­лено, скло­няя го­лову к ее но­гам, к ее са­погам, ко­торые сей­час бы неп­ре­мен­но вы­лизал, пусть толь­ко его гос­по­жа по­жела­ет.

― Как из­во­лите.

― Как из­во­лите, что?

От Ши­вы изо­шел взрыв не­годо­вания. В то­ченый под­бо­родок Ма­лавая вце­пились паль­цы с по­луме­сяца­ми длин­ных и ужас­но жес­то­ких ног­тей.

― Как из­во­лите, мой лорд, ― Квинн поп­ра­вил­ся и, что­бы по­надеж­нее об­ма­нуть ее при­род­ную ап­па­рату­ру, спря­тал гла­за – ког­да гла­за зак­ры­ты, в те­бе труд­нее ра­зоб­рать­ся.

― Очень хо­рошо. Все на­ходи­те мою трак­товку не­вер­ной, Квинн?

Впоть­мах она про­ходи­ла ми­мо не­го, шла силь­но, же­лезо на ее каб­лу­ках сту­чало, как под­ко­ва.

Мыс са­пога об­вел го­лени­ще его опор­ной но­ги, за­тем вы­ше, под­би­ра­ясь к вы­ем­ке на ко­лен­ной ча­шеч­ке и слы­ша в от­вет сдер­жанное пос­та­ныва­ние.

Он ведь толь­ко что тут рас­пи­нал­ся о том, что вов­се не раб...и сра­зу же сдал­ся. Хе­рово ты соп­ро­тив­ля­ешь­ся, Квинн.

― Ка­ково же это ‒ знать, что то­бой мо­гут ко­ман­до­вать, как дрес­си­рован­ным псом? Ка­питан ли, ад­ми­рал, Мофф. Ка­кой ранг не брать – до кон­ца сво­его жал­ко­го су­щес­тво­вания ты всег­да на ко­ленях, ― сло­ва ее бы­ли ху­же лю­бого на­каза­ния, каж­дое на­носи­ло боль, срав­ни­мую с уда­рами ты­сячи пле­тей. ― Я ска­зала, на ко­ленях.

Нез­ри­мой вол­ной об­ру­шилась Си­ла на сгор­блен­ную спи­ну, упа­ла ай­сбер­гом вне­зап­но и так рь­яно, что при­дави­ла вниз, и лишь чу­дом выс­тавлен­ные ла­дони спас­ли лоб от соп­ри­кос­но­вения с твер­дой по­вер­хностью. Ма­лавай скру­тил­ся в по­зе эм­бри­она.

Реб­ра вжа­той в сог­ну­тые ко­лени гру­ди брен­ча­ли под чу­жим дав­ле­ни­ем, обе­щая раз­ло­мать­ся, как шес­те­рен­ки пе­рег­ревше­гося ме­ханиз­ма. Не на­ходи­лось мес­та воз­ду­ху в ссох­шихся лег­ких, и Ма­лавай ди­вил­ся, по­чему яс­ность соз­на­ния еще пре­быва­ла с ним.

Толь­ко бла­года­ря ее поз­во­лению уда­лось на­сытить­ся за­гус­тевшим воз­ду­хом. Дей­стви­тель­но, Ши­ва сла­вилась уме­ни­ем вов­ре­мя за­менять бич на слад­кий пря­ник. Квинн по­шеве­лил­ся, что­бы встать на ка­рач­ки, и по­чувс­тво­вал, как отя­желе­ла шея под гне­том прис­тавлен­но­го к ней са­пога.

― Раз­ре­шения встать не да­валось. Ни­же, ка­питан, гу­бами к по­лу. Вот так. Там и ос­та­вай­тесь.

Вдруг гла­за Квин­на ши­роко рас­пахну­лись, и он из всех ос­тавших­ся сил кус­нул зу­бами ниж­нюю гу­бу, ког­да сза­ди ла­донь, жес­ткая, ис­тертая ру­ко­ятью све­тово­го ме­ча, дос­та­точ­но влас­тно ог­ла­дила ле­вую яго­дицу. Жест пов­то­рил­ся, и Квинн рва­но вы­дох­нул. Меж­ду ло­паток ро­ились му­раш­ки. Ши­ва слов­но изу­чала вра­жес­кую тер­ри­торию, ощу­пыва­ла каж­дый ого­лен­ный дюйм, паль­ца­ми не упус­ка­ла ни од­но­го за­жато­го нер­ва, ме­тодич­но про­думы­вая на­паде­ние.

Брать Ши­ва ре­шила штур­мом: от шлеп­ка да­же в ушах за­гуде­ло. Ка­кая тя­желая у нее ру­ка! Го­раз­до тя­желее той, да­лекой, за­махи­ва­ющей­ся на ма­лень­кий зад Квин­на в детс­тве.

В за­мира­нии он слу­шал, слу­шал, как рас­се­кала спер­тый воз­дух за­несен­ная ру­ка, и ста­рал­ся отог­нать мыс­ли прош­лых лет по­даль­ше от­сю­да. Но поз­дно: ус­пе­ла при­видеть­ся сес­тринская пор­ка.

Отец, ге­нерал-май­ор Им­пе­рии, ко­чевал по мес­ту служ­бы – с ко­раб­ля на ко­рабль – и от­то­го вос­по­мина­ния о нем бы­ли ред­ки. В луч­шем слу­чае – раз в год, в худ­шем – в три Ма­лаваю уда­валось по­жать его креп­кую ру­ку. О на­каза­ни­ях и ре­чи не шло – не­ког­да. Хо­леные ла­дони ма­тери по­ко­ились из­редка толь­ко на его пле­чах или спи­не, об­ни­мая и при­жимая, при­вивать при­личес­тву­ющие ма­неры сы­ну бить­ем сме­лос­ти в них не на­ходи­лось. За­то стар­шая сес­три­ца пус­ка­ла в ход ру­ки, толь­ко по­вод дай. На прис­тавлен­ную та­бурет­ку удоб­ней прис­тра­ива­ясь, она де­монс­тра­тив­но рас­ти­рала ла­дони и ще­рила щер­ба­тую пасть. Раз­ду­вала ноз­дри чер­ны­ми во­рон­ка­ми, втя­гива­ла страх со все­го его те­ла и сно­ва, при­дав­ли­вая сво­бод­ной ру­кой спи­ну, что­бы взоп­ревший ма­лыш Квинн не дер­гался, из­де­валась над рас­терзан­ным за­дом.

На чет­вертом де­сят­ке не­хотя он уты­кал­ся в сес­тринскую ляж­ку лбом, вы­мали­вая про­щения за про­вин­ность, сей­час не по­дошел к кон­цу и пер­вый, Квинн был го­тов уже мо­лить. Но не про­щения…

Ши­ва не тро­гала пра­вую, из­ничто­жала ко­жу на ле­вой яго­дице, в ка­кой-то мо­мент ка­залось, до то­го был си­лен удар, что ла­донь, буд­то кле­ем на­мазан­ная, от­ли­пала от пы­ла­ющей ко­жи час­тя­ми: сна­чала кон­чик ла­дони, по­том ее центр, а ког­да нас­ту­пила оче­редь до фа­ланг паль­цев, ру­ка от­хо­дила не­ис­то­вей, про­ез­жая на­пос­ле­док по ос­тавше­муся жгу­чему от­пе­чат­ку – бе­реди­ла ра­ны.

Сес­тра го­вори­ла: «По­ганец!», «Слиз­няк!», «Ню­ня!» пос­ле оче­ред­но­го уда­ра, по­ка ути­рал­ся ее юб­кой Ма­лавай, ему всег­да ду­малось, что сле­зам не мес­то да­же в кру­гу близ­ких, что они пря­мое до­каза­тель­ство тво­его бес­си­лия, что ими вы­зыва­ет­ся жа­лость. Ши­ва мол­ча­ла. Мол­ча­ла и – как хо­телось ве­рить са­мому Квин­ну – нас­лажда­лась его бес­стыд­ны­ми сто­нами, вы­секая из его глаз ис­кры. Шлеп­ки рас­хо­дились кру­гами, ши­ре, ши­ре, по всей ка­юте, плес­ка­ли в сте­ны. И, не ус­пе­вая сме­нять­ся но­выми, еще дро­жали вок­руг Квин­на, как звук про­дол­жал дро­жать в толь­ко что от­зво­нив­шем боль­шом ко­локо­ле.

Под жи­вотом член дер­гался, влаж­ной го­лов­кой ты­кал­ся то в од­ну, то в дру­гую ляж­ку и зу­дел силь­нее, ког­да его ще­кота­ли, драз­ня, края ру­баш­ки, вы­горев­шей до цве­та сня­того мо­лока. Иди­от, на­дел са­мую лю­бимую – имен­но в ней по­лучил пос­ледний свой чин, в ней от­хо­дил пер­вый ме­сяц по рав­ни­нам Бал­морры, ис­се­чен­ным шра­мами вой­ны, в ней скло­нил пе­ред лю­бими­цей Ба­раса го­лову, кля­нясь слу­жить ве­рой и прав­дой. Да­веча она смот­ре­лась бе­зуп­речно и к коп­чи­ку не лип­ла взмок­шей тканью.

Вдруг пос­ледний удар при­шел­ся не­ожи­дан­но по пра­вой, не знав­шей бо­ли, яго­дице. И Ма­лавай дал се­бе во­лю…

― Не вы­пячи­вать зад, Квинн! ― ско­ман­до­вала Ши­ва. ― Вы не Нар-Шад­да­ас­кая шлю­ха!

― Ни… Ох! Ни­как нет… мой лорд, ― ле­петал он и сво­дил ту­го яго­дицы.

И она про­дол­жи­ла лу­пить. Ру­ка у нее пот­ная… или вспо­тел его зад? Го­рел уж точ­но. Трид­цать три ра­за от­ве­сила Ши­ва од­ной, а вто­рой дос­та­нет­ся сколь­ко? Ма­лавай вряд ли при­пом­нит, ибо по­терял счет на треть­ем взма­хе, ти­хо ело­зя ко­леня­ми, те­ребив ис­те­кав­шую смаз­кой го­лов­ку. Ему бы паль­ца­ми, хо­тя бы тро­нуть чуть-чуть, но, слов­но про­никая в мыс­ли, Ши­ва раз­га­дала тай­ные на­мере­ния.

Ему сле­дова­ло быть ми­лее, смир­нее, пос­лушнее, и тог­да, воз­можно, обош­лось бы без рем­ня.

Рем­ня, по­терян­но­го им из ви­ду, что лиз­нул ко­жаным язы­ком и об­вил чер­ной зме­ей нап­ря­жен­ную шею.

Рем­ня, став­шим удав­кой в од­но мгно­вение, от­ры­ва­ющей сил­ком в ис­па­рине лоб от ла­доней.

Квинн зах­лопнул до­чер­на ве­ки, ког­да вып­ря­мил стру­ной по­яс­ни­цу и рас­тре­пан­ные во­лосы у вис­ка ко­лых­ну­лись под го­рячим ды­хани­ем Ши­вы. Ока­мене­лые мыш­цы спи­ны при­ходи­ли в дви­жение бо­лез­ненно и сто­нали гром­че его са­мого от на­жима су­жа­юще­гося ошей­ни­ка. С ма­лолетс­тва выд­ресси­рован­ная до иде­ала вы­дер­жка тре­щала по швам. Он-то ду­мал, сес­три­ца под­го­тови­ла его ко всем не­лег­костям жиз­ни, сце­пила неп­рестан­ной луп­кой нер­вы, как ков­кой. Но по срав­не­нию с пор­кой его Ши­вы, сес­тринская – пус­тя­ковая за­бава, ме­лочь, од­на из рос­сы­пи мел­ких звезд, раз­бро­сан­ных по все­му чер­не­юще­му по­лот­ну, как по по­вер­хнос­ти ас­пидно-чер­но­го аван­тю­рина ме­тал­ли­чес­кие че­шуй­ки, за ил­лю­мина­тором ка­питан­ско­го мос­ти­ка.

Ды­хание у не­го пе­рех­ва­тило: ми­зинец Ши­вы не­наро­ком при уда­ре за­пал под лож­бинку меж­ду яго­диц.

Па­мять за­шур­ша­ла о чем-то в по­пор­ченном ме­ханиз­ме. Ма­лавай крас­нел, его рас­пи­рало так, что он ед­ва мог про­тис­нуть свис­тя­щий зву­чок сквозь гор­ло. И он ко­рот­ко взгля­нул. Взгля­нул на да­тапад.

― И сно­ва ис­хо­дят они, ка­питан. Виб­ра­ции стра­ха. Бо­итесь.

Ре­мень про­дав­ли­вал­ся все глуб­же в его плоть, ос­та­нав­ли­вая кро­воток и при­нуж­дая взду­вать­ся на шее ве­рев­ки вен. Ма­лавай и не под­ра­зуме­вал, что был пой­ман с по­лич­ным.

― Ка­кие сек­ре­ты, Квинн, вы ута­ива­ете от сво­его лор­да? ― ус­трой­ство вос­па­рило над сто­лом. ― Не пре­датель­ство ли?

Ес­ли бы она зна­ла, как ее ка­питан тре­петал от бес­по­мощ­ности… и как дро­жал от не­тер­пе­ния.
Ма­лавай силь­но дви­нул под­бо­род­ком в бок. При­вык­шие к по­лум­ра­ку гла­за яро ужа­лил свет из прис­тавлен­но­го чуть ли не в ли­цо эк­ра­на, но­ровя ос­ле­пить.

― Старь­ем поль­зу­етесь, ― про­сочи­лось сквозь ее гу­бы не­доволь­ство. ― Че­тыре бук­вы – тот путь, что от­де­ля­ет мои гла­за от ва­ших дан­ных.

И три из них го­рели зе­леным – ве­ковой дав­ности сис­те­ма не жда­ла вво­да па­роля це­ликом, сра­зу про­гоня­ла сим­во­лы по­оче­ред­но. Нет, ко­неч­но, да­валась на под­бор и вто­рая по­пыт­ка, ес­ли ошиб­ся. Ши­ва не ошиб­лась.
Об­за­вес­тись тех­ни­чес­ки­ми нов­шес­тва­ми не поз­во­ляло ма­лень­кое жа­лова­ние ка­пита­на, осо­бен­но в сви­репой зо­не га­лак­ти­ки, нас­толь­ко силь­но поз­навшей от­сутс­твие ми­ра, – Бал­морре, где са­мые луч­шие ре­сур­сы рас­хо­дова­лись на бла­го ро­дине. А ес­ли вы­бирать меж­ду при­хотя­ми собс­твен­ны­ми и при­хотя­ми Им­пе­рии, то вы­берет он, ес­тес­твен­но, вто­рое.

― Я жду.

И сно­ва она ог­ла­дила сад­нившую яго­дицу. И сно­ва не неж­но, но ак­ку­рат­но.

― Ведь вы до­гады­ва­етесь, мой лорд, ― труд­но здесь вы­дер­жи­вать: зад хо­дил хо­дуном от пас­са­жей ру­ки.

― До­гады­ва­юсь, ― под­твер­ди­ла она. ― Но хо­чу ус­лы­шать вас.

А по­том шле­пок. Еще один. Еще и еще. Пе­реме­жая яго­дицы, ру­ка слов­но яри­лась, вы­ис­ки­вала све­жие учас­тки блед­ной ко­жи и об­лю­бовы­вала их не­ис­то­вей, чем пре­дыду­щие. Пле­яда его нер­вов не ус­то­яла.

― … «а».

Не ус­пе­ло заг­ру­зить­ся изоб­ра­жение, на всю ка­юту раз­неслась сим­фо­ния сто­нов и кри­ков. Ни­каких чле­нораз­дель­ных зву­ков. Толь­ко сто­ны, вздо­хи, кри­ки, еще сто­ны и еще кри­ки.

И от­кры­лась обо­им взгля­дам жен­ская ру­ка, чер­вонная, как крас­ный ши­пов­ник, усер­дно и мас­тер­ски рас­ти­ра­ющая муж­ской зад.

Ес­ли бы вы­дал­ся шанс не­мед­ля де­зер­ти­ровать че­рез шлюз, Квинн неп­ре­мен­но им бы вос­поль­зо­вал­ся. Пусть луч­ше те­ло его най­дут в от­кры­том кос­мо­се и выд­ви­га­ют те­ории, по­чему ка­питан Ма­лавай Квинн на­гишом над Вос­сом раз­гу­ливал, чем тра­вить­ся этим от­вра­титель­ным чувс­твом сты­да, съ­еда­ющим с пот­ро­хами, в ожи­дании не­доб­рых слов, как окон­ча­тель­но­го при­гово­ра на эша­фот.

От на­туги по­мути­лось соз­на­ние. Ког­да ему уда­лось вы­давить нес­коль­ко слов, это был – ти­хий хрип: по лож­бинке меж­ду яго­диц про­вел ее па­лец, и ни­же…

― Вы так хо­тите? ― тон ее пе­реме­нил­ся. Го­вори­ла она ина­че, слов­но сту­пала по тон­ко­му ль­ду – вид­но, ожи­дала Ши­ва уви­деть все, да­же рас­пи­сан­ный в де­талях удар но­жом в спи­ну, но ни­как не от­кро­вен­ной пор­ну­хи. Впро­чем, Ма­лавай ско­рее от­теснил явив­шу­юся мысль, ибо в кру­говых дви­жени­ях лор­да сколь­зи­ла пол­ная уве­рен­ность, не­жели ее пол­ное от­сутс­твие.

Паль­цем она мас­си­рова­ла его про­меж­ность, мас­си­рова­ла плав­но и нес­пешно, точ­но све­рялась, пра­виль­но ли, нра­вит­ся ли.

Но он во­об­ще смут­но что-ли­бо по­нимал, ма­ло что ви­дел и раз­ли­чал. Се­год­няшней ночью ора­тора­ми бы­ли его не­умол­ка­емые сто­ны.

Ши­ва го­рячим кон­чи­ком язы­ка кос­ну­лась его вис­ка, сли­зывая дро­жав­шую ка­пель­ку по­та, и од­новре­мен­но вве­ла па­лец внутрь. Ос­та­нови­лась, ког­да об­хва­тили креп­ко ту­гим обо­дом мыш­цы про­меж­ности. По­мед­ли­ла нем­но­го – во­зоб­но­вила, до­вела до са­мого ос­но­вания и на­щупа­ла вспух­ший бу­горок прос­та­ты.

Ма­лавая все­го по­вело су­доро­гой. И он кон­чал, тря­сясь мел­кой дрожью, под­жи­мая паль­цы ног, бо­ясь лиш­ний раз вздох­нуть.

Он бы­ло хо­тел об­мякнуть… не смог: вжал­ся гор­лом в ошей­ник.

Ле­тев­шие се­кун­ды про­питан­но­го в эк­ра­не ме­лодич­но­го раз­вра­та с не­ути­ха­ющи­ми зву­ками шлеп­ков и с неп­ристой­ным хлю­пань­ем смаз­ки и не­ос­та­новоч­ные, неп­рерван­ные пос­ле куль­ми­нации тол­чки паль­ца пог­ру­жали в ка­кую-то свер­ка­ющую без­дну.
Вол­ны вдох­но­вения нап­лески­вались в бе­шеное сер­дце и са­ми со­бой по­буж­да­ли в па­ху скру­тить­ся но­вому тол­сто­му узел­ку. Квинн ни­чего не мог с со­бой по­делать.

Мок­рый член тя­желел и на­ливал­ся, пос­те­пен­но вста­вал на­из­го­тов­ку, и со сто­роны до­носи­лось одоб­ри­тель­ное хмы­канье.

― Вы ис­пачка­лись, Квинн, ― сло­ва опа­лили моч­ку уха. ― Зап­ре­ли в мо­их ру­ках, го­товые пос­лушно кон­чать, сколь я по­желаю. Вы мой пес на по­вод­ке, ― на­мотан­ные кон­цы рем­ня дер­ну­лись в ее хват­ке, ― и бу­дете ис­полнять мои при­хоти. Още­тинить­ся бы вам, да сме­лос­ти не хва­тит.

Он слы­шал, но со­вер­шенно не вслу­шивал­ся, го­лос Ши­вы вос­при­нимал­ся как неч­то ино­род­ное. За­то рас­ка­чива­ющий­ся внут­ри вспо­тев­ший па­лец вос­при­нимал­ся от­лично. Имен­но так, как пред­став­ля­лось оди­ноки­ми но­чами: быс­тро и зло. До хрус­та кос­тя­шек в стис­ну­тых паль­цев. До бе­зого­вороч­но­го сог­ла­сия на по­жиз­ненную без­воль­ность и прес­мы­кание.

В сво­ем ис­ступ­ле­нии Квинн сам не по­нял, как выс­ко­чил теп­лый па­лец, как раз­ря­дил­ся да­тапад, зас­ты­вая по­тух­шим эк­ра­ном на по­лу, и как все прек­ра­тилось.

Она ус­та­ла? Ей на­до­ело?.. Ей ра­зон­ра­вилось? – сов­сем не к мес­ту соз­на­ние его за­нялось са­моби­чева­ни­ем и неп­ре­ходя­щими оби­дами и ос­та­вило не­заме­чен­ным тот миг, как ос­лаб чер­ный ошей­ник и на­чал спол­зать по выс­ту­пав­шим клю­чицам.

Квинн опом­нился поз­же, от звон­ко­го гро­хота под но­гами: же­лез­ная пряж­ка от­ско­чила от плит. Го­товое ки­нуть­ся пов­торно в са­мо­унич­то­жение, как в омут, соз­на­ние чуть ли не сви­репе­ло са­мо от горь­кой нес­пра­вед­ли­вос­ти и зас­тавля­ло Ма­лавая вздер­нуть под­бо­род­ком. Вов­ре­мя.

Заз­ву­чала по­ход­ка бе­гун­ка. Ров­ная, нес­пешная, что­бы в па­мяти ос­тавлять след ин­три­ги, что­бы не­нави­деть мед­ли­тель­ные паль­цы, мель­кав­шие пе­ред гла­зами в ту­маня­щей бли­зос­ти и зо­вущие поп­ро­бовать их язы­ком.

Ко­рот­ким дви­жени­ем ру­ки длин­ная юб­ка с шо­рохом сколь­зну­ла с бе­дер и рух­ну­ла коль­цом вок­руг ног.

Да уж, она точ­но не­долюб­ли­ва­ет белье, – от­ве­сило за­воро­жен­ное соз­на­ние и пе­реве­ло все свое хо­зяй­ство на ка­кой-то ав­то­пилот, сра­зу же ко­торый стал сбо­ить и вы­давать от­кро­вения пох­ле­ще лю­бых за­писей с пор­ну­хой.

Ши­ва при­под­ня­ла од­ну но­гу, вдав­ли­вая каб­лук в жес­ткий мат­рац до жа­лоб­но­го трес­ка пру­жин, и так при­зыв­но гля­нула на не­го, сто­яв­ше­го на ко­ленях с вы­тяну­тым поз­во­ноч­ни­ком, что но­ги са­мос­то­ятель­но к ней поп­ле­лись.

Она ему не ме­шала, бо­лее то­го, буд­то толь­ко и жда­ла зву­ка по­кор­но шар­ка­ющих ко­лен. Но при­от­кры­тому и об­лизну­тому в пред­вку­шении рту зап­ре­тила приб­ли­жать­ся:

― Уважь­те ва­ши тра­диции, ка­питан, ― она шлеп­ну­ла паль­ца­ми ему по гу­бам.

Ес­тес­твен­но, Ма­лавай со­об­ра­зил, ку­да… к че­му Ши­ва кло­нит. И спус­тился ни­же, к жес­тко­вато­му ок­ругло­му мы­су. По­нача­лу вы­ходи­ло ос­то­рож­но, как на про­бу: вы­лизы­вать са­поги до­води­лось не каж­дый день, да и не че­рез, раз уж на то пош­ло.

Но плот­ная ко­жа ока­залась без­вкус­ной и ше­рохо­ватый нем­но­го, от­че­го во­дить язы­ком по обу­ви лор­да Квинн стал сме­лее. Ни­чего не скры­лось от вни­мания: ни мыс, ни ско­шен­ный ко­рот­кий каб­лук, ни го­лени­ще – Ма­лавай ста­рал­ся слиш­ком хо­рошо. Под под­бо­род­ком вы­лизан­ная ко­жа мер­ца­ла си­невой ар­го­новых ламп, от­ра­жа­ющей­ся во влаж­ных до­рож­ках. По­том кон­чик язы­ка сос­коль­знул по­выше, по­чувс­тво­вал дру­гую ко­жу: пол­ную жиз­ни, мяг­кую и под со­бой хра­нив­шую мно­жес­тво жи­лок, по ко­торым гна­лась бур­лившая кровь. Тор­жес­твуя, Ма­лавай бе­реж­но кос­нулся под­ко­лен­ных вы­емок и за­вяз пос­ре­ди сво­их ощу­щений. Же­лание — тя­желое и мут­ное — кру­жило го­лову. Бы­ло уже нев­мо­готу ему тер­петь та­кую слад­кую пыт­ку.

Из-под по­лу­опу­щен­ных рес­ниц он прос­ле­дил ли­нию бе­дер, пе­рете­ка­ющих в глад­кий жи­вот, ук­ры­тый в нак­рахма­лен­ную и жес­ткую вер­хнюю часть фор­мы. И по­терял­ся окон­ча­тель­но, ког­да дот­ро­нул­ся, об­жегшись, до рас­ка­лён­но­го оча­га.

При­ят­ное воз­награж­де­ние – уз­нать, что не ты один ис­пачкал­ся. Меж­ду ног у Ши­вы бы­ло влаж­но и так соч­но. Хо­телось про­бовать ее всю це­ликом, об­ли­зывать каж­дый пуль­си­ровав­ший мил­ли­метр крас­ных скла­док, вды­хать за­пах, ко­торый зас­ты­нет тон­кой проз­рачной плен­кой на гу­бах. Вмес­те с при­ливом кро­ви в го­лову уда­рило го­рячее не­уп­равля­емое воз­бужде­ние. Собс­твен­ный жи­вот скру­чива­ло, Мал­вай чувс­тво­вал, как под ко­жей пе­река­тыва­лись ока­мене­лые мыш­цы.

Ему тре­бова­лось уто­лить го­лод, на­сытить­ся Ши­вой. А луч­ше пе­ресы­тить­ся, хоть не так обид­но бу­дет, ес­ли ее Си­ла в ко­нец его уг­ро­бит. Но по ур­ча­ни­ям абис­син­ской кош­кой над его ма­куш­кой за­тевать из­би­ения вро­де бы Ши­ва не со­бира­лась. Нап­ро­тив, ей хо­телось еще глуб­же, еще жгу­че, в его во­лосы на за­тыл­ке впле­тались жес­ткие паль­цы и при­жима­ли ли­цо плот­нее.

Соз­на­ние рва­лось в клочья. Сер­дце неп­рестан­но уха­ло уже дав­но где-то в вис­ках, но бы­ло не спо­соб­но заг­лу­шить го­рячее, сби­тое ды­хание его лор­да. Она ды­шала от­кры­тым ртом – он слы­шал. Ды­шала глу­боко и жад­но.

Ма­лавай сли­зывал тя­гучие кап­ли смаз­ки язы­ком в теп­лой бо­роз­де, гру­бо раз­дви­гая ее стен­ки, что­бы вы­лакать до пос­ледней кап­ли. Как при­мер­ный пес он чуть бы­ло не ску­лил и жму­рил­ся от удо­воль­ствия, ког­да дол­ги­ми и длин­ны­ми дви­жени­ями лас­кал ее про­меж­ность, глян­це­вую на ощупь.

― Фу, Квинн! Нель­зя! ― ее ру­ка уда­рила по его собс­твен­ной, ко­торой до оду­рения хо­телось по­чувс­тво­вать то, чем нас­лаждал­ся язык.

В этот мо­мент Ма­лавай слов­но от­мер. Что-то сра­бота­ло, слов­но ка­кое-то акус­ти­чес­кое ус­трой­ство в сте­нах, нас­тро­ен­ное так, что­бы вклю­чить­ся под имен­но эти сло­ва. Его ли­цо ис­ка­зилось, и в го­лову на­конец-то обу­хом въ­еха­ло по­ложе­ние ве­щей… Ус­петь так низ­ко пасть. За что?

По­нем­но­гу уси­ливал­ся на­жим. Да­вили на за­тылок ее паль­цы, они при­нуж­да­ли вер­нуть­ся на мес­то… на свое гре­баное мес­то.

Ма­лавай схва­тил ступ­ни обе­их ног так по­рывис­то и с та­кой го­ряч­ностью по­тянул их на се­бя, что рав­но­весие из­ме­нило Ши­ве сра­зу. Не сто­ило ей не­до­оце­нивать его по­роч­ную ду­шу, его гряз­ные мыс­ли. Спи­ной она упа­ла на кро­вать, и Ма­лавай ус­лы­шал меж­ду ти­хим, но от­чётли­вым ру­гатель­ством, нас­коль­ко жес­тка ее фор­ма: ткань не гну­лась при па­дении, она ло­малась на сус­та­вах с трес­ком мо­роже­ной хол­сти­ны.

Ли­цо у Ши­вы ста­ло рас­те­рян­ным. Она аб­со­лют­но не вник­ла в смысл про­ис­хо­дяще­го, Квинн зас­тигнул ее врас­плох и выз­вал воз­глас изум­ле­ния, за­жав ее но­ги сво­ими и на­валив­шись свер­ху, при­дав­ли­вая ве­сом сво­его те­ла. Те­перь вы­бора при­ходи­ло на ум два: ли­бо ожи­дать фа­таль­ное неч­то, ли­бо на­чинать пла­вить­ся в ма­реве жар­кой злос­ти. Квинн от­дал пред­почте­ние вто­рому и по­сосал гу­бами се­реж­ку. В рот за­ливал­ся всхлип, но Ма­лавай лишь силь­нее те­ребил наг­ре­тое ды­хани­ем ук­ра­шение, об­во­дя кон­ту­ры тон­кой ни­ти ме­тал­ла сво­им язы­ком.

В ру­ках скрип­ну­ла не­под­давша­яся ткань. Как Ши­ва ее во­об­ще стас­ки­ва­ет?

На­вер­ное, ду­мал он, вы­ручит виб­ро­нож, прип­ря­тан­ный в тум­бе у из­го­ловья кро­вати, но за­тем пе­реду­мал. Од­на мысль о том, что при­дет­ся ид­ти и рыс­кать, бы­ла не­выно­симой. И боль­но уж рис­ко­ван­ной: Ши­ва мог­ла опом­нить­ся.
Лик­ви­диро­вать одеж­ду приш­лось са­мому, цеп­лять за края, тя­нуть сил­ком вверх и иг­но­риро­вать сви­репые ру­ки, ко­торые на­порис­то тол­ка­лись в пле­чи. Ток кро­ви от­дался в па­ху, ког­да выс­во­боди­лась из тес­ных оков об­на­жен­ная грудь с зат­верде­лыми сос­ка­ми, даль­ше Ма­лавай поп­росту не от­да­вал от­че­та в том, что тво­рил. Ед­ва ли раз­ли­чал уг­ро­зу и глу­хую злость под со­бой.

Член, ис­те­кая смаз­кой, зас­коль­зил в ру­ке лег­ко, очень пок­ла­дис­то. Теп­лые кап­ли сте­кали по фа­лан­гам и ни­же, по блед­но­му реб­ру ла­дони и па­дали на внут­ренний из­гиб кар­ми­ново­го бед­ра, рас­те­ка­ясь по ко­же.
Не ус­пел он тол­кнуть­ся в нее, как ему уже ста­ло тес­но. Вез­де. Это чувс­тво об­ла­дания тем, кто пре­об­ла­дал всег­да над то­бой, рож­да­ло ис­су­ша­ющее, по­жира­ющее же­лание. Оно за­пада­ло вяз­ким ту­маном в гла­за, и в миг, ког­да го­лов­ка на­порис­то раз­ве­ла од­ним дви­жени­ем нап­ря­жен­ные, взбух­шие склад­ки, чувс­твуя шел­ко­вис­тую глад­кость ко­жи, и шею обож­гло за­жатое ды­хание, Ма­лавай во­шел в Ши­ву до упо­ра.

Она зап­ро­кину­ла го­лову в соп­ро­вож­де­нии гор­танно­го, му­читель­но­го сто­на.

Квинн ду­мал, что сей­час, вот пря­мо сей­час его от­швыр­нет к той же ебу­чей сте­не и прибь­ет или ху­же, кас­три­рован­ным ка­пита­ном ста­нет, ко­торо­го за­хотят в от­мес­тку пуб­лично уни­зить и от­да­дут в угодья ос­таль­ным чле­нам ко­ман­ды. Или еще мрач­нее – из­на­силу­ет све­товым ме­чом. О гос­по­ди.

Лад­но, пусть! Но сна­чала трах­нет ее он.

Вто­рой тол­чок по­казал­ся ему еще силь­нее, еще гру­бее, еще глуб­же. Да ку­да уж глуб­же – свер­бе­ли мыс­ли. Он сел на ко­лени меж­ду ее ног. Бед­ра Ши­вы вздра­гива­ли, удер­жи­ва­емые на ве­су его ру­ками, а мыш­цы про­меж­ности сжи­мались с та­кой час­то­той, что дви­гать­ся ста­нови­лось тес­но. Квинн по­удоб­нее, пок­репче об­хва­тил раз­дви­нутые но­ги и при­тянул од­ним дви­жени­ем бли­же, на­сажи­вая на се­бя. Те­ло бы­ло ее та­ким по­дат­ли­вым, и ру­ки не про­тес­то­вали, слов­но она са­ма нас­лажда­лась те­кущим про­цес­сом.

Собс­твен­ный го­лос не то про­вали­вал­ся, ны­рял, не то про­падал, уто­пал в чу­жих гром­ких сто­нах. Квинн мед­ленно уми­рал, ког­да вби­вал­ся в ее уз­кую, го­рячую тес­но­ту, бро­дил мут­не­ющим взо­ром по из­ги­бам, ко­торые пос­то­ян­но ви­дел об­тя­нуты­ми в фор­му, за­дер­жи­ва­ясь на­роч­но у лож­бинки на гру­ди. Все из-за это­го не­воз­можно­го ос­ве­щения, из-за не­го эти жес­ткие склад­ки ко­жи, раз­го­рячен­ные и рас­па­рен­ные, мер­цая мор­ски­ми свет­лячка­ми, пу­тались в гла­зах. Две­над­цать… или один­надцать? По­пытал­ся пе­рес­чи­тать – выш­ло три­над­цать. Хо­тел во­зоб­но­вить по­пыт­ку, но обор­ва­ли ру­ки. Ее ру­ки, что не­тер­пе­ливо дер­ну­ли за рас­ка­чива­ющи­еся, под­ра­жа­ющие мер­ным тол­чкам, края ру­баш­ки. Квинн по­дал­ся впе­ред, на­валил­ся, но не от­пустил бе­дер и толь­ко нас­той­чи­вее про­дол­жал вко­лачи­вать­ся в Ши­ву. А она, вся прод­рогшая, с рас­фо­куси­рован­ным взгля­дом, те­рялась под ним, под­ми­налась удо­воль­ствен­но, да ей, как по­нял Ма­лавай, и не нуж­ны бы­ли гла­за, что­бы уви­деть. Ви­дели ее паль­цы, цеп­кие и прох­ладные, ныр­нувшие под ткань. Она кру­жила ими по твер­до­му жи­воту, по нап­ря­жен­но­му рель­ефу, и Ма­лавай ощу­щал, как в неп­ри­выч­ке от ма­лей­ше­го ка­сания на­тяги­вались и ка­мене­ли его мыш­цы.

Ру­баш­ка за­шур­ша­ла по спи­не. По­том на кис­тях, там, где бли­кова­ли за­пон­ки, к ка­дыку и во­рот­ни­ку, сцеп­ленные пу­гови­цей. И бол­тавша­яся на Квин­не ткань про­еха­лась по те­лу, как мас­лом на­мазан­ная, сто­ило под­нять ру­ки. Буг­ри­лись мыш­цы на его гру­ди и пле­чах – ему при­выч­но, по­ут­ру час­тое зре­лище у двой­ни­ка, за­печа­тан­но­го в выд­вижном зер­ка­ле, а для Ши­вы – впер­вой. Она вздрог­ну­ла, пой­ма­ла его вспо­тев­шие бед­ра но­гами и ляг­ну­ла к се­бе, об­ратно. В этот раз Ма­лавай был не про­тив вер­нуть­ся: там по­удоб­ней бы­ло. Но те­перь бы­ло ина­че… Меж­ду ни­ми не су­щес­тво­вало прег­рад. Ее вож­де­ление бы­ло нас­толь­ко яв­но, что поч­ти ося­за­емо.

Ка­жет­ся, Квинн по­нял, че­го она же­лала.

Ру­ка за­пус­ти­лась в уло­жен­ное, пусть и нем­но­го влаж­ное ве­лико­лепие во­лос, сни­зу, над ше­ей, сжи­мая их в горс­тки не­ис­то­во, от­ча­ян­но, и шпиль­ки по­сыпа­лись на удив­ле­ние лег­ко, чер­ным дож­дем на ском­канные прос­ты­ни. Так прос­то?

Квинн гля­нул под со­бой и уви­дел до­воль­ную ус­мешку. Се­реж­ка в ее гу­бе чуть нак­ре­нилась впра­во, в зас­тывших гла­зах он уви­дел свое от­ра­жение и слов­но вы­читал: «Да, так прос­то».

И он нак­ло­нил­ся ни­же, бли­же к под­бо­род­ку, из ко­торо­го вы­ходи­ли по бо­кам два ма­лень­ких ко­жаных на­рос­та. Ког­да Ши­ва ста­ло вдруг гром­ко хва­тать ртом воз­дух и впи­вать­ся ног­тя­ми в до­рож­ку ос­трых поз­вонков и све­ден­ные ло­пат­ки, Ма­лавай ти­хо про се­бя поб­ла­года­рил без­гра­нич­ные се­тевые прос­то­ры и про­дол­жил мас­си­ровать эти на­рос­ты, са­мые их кон­чи­ки – на­ибо­лее чувс­тви­тель­ные мес­та.

Рас­пахну­тые ее гла­за, чуть проз­рачные в оп­ра­ве тем­ных рес­ниц, прос­то встре­чали его взгля­ды, а у не­го сер­дце вып­ры­гива­ло, он про­вали­вал­ся в ее тем­ное го­рячеч­ное же­лание, так по­хожее на свое собс­твен­ное. Гус­тые во­лосы об­во­лок­ли ее пыш­ным об­ла­ком. Ло­коны у ли­ца ус­пе­вали быс­тро на­мок­нуть, впи­тывая ис­па­рину с вис­ков. Ши­ва дав­но уже подс­тро­илась под за­дан­ный им ритм и те­перь под­го­няла его, умо­ляла ос­та­вить этот ле­нивый темп, ко­торый он взял не­дав­но.

И вби­вать­ся раз­ме­рен­но, це­ликом вы­ходя и так же воз­вра­ща­ясь в нее, по­луча­лось труд­нее.

Член во­шел в ту­гой го­рячий жар до ос­но­вания и зад­ви­гал­ся быс­тры­ми ко­рот­ки­ми рыв­ка­ми. Раз­ве­ден­ные бед­ра выс­каль­зы­вали из креп­ких рук – она вез­де слиш­ком вспо­тела, а ее са­поги гу­ляли взад-впе­ред по рель­ефу нап­ря­жен­ных яго­диц.

Его нич­то не вол­но­вало, раз­ве что сколь­зкие хлоп­ки их тел и от­кро­вен­ные гром­кие сто­ны, лас­кавшие слух в мил­ли­оны раз ощу­тимей вос­сов­ской по­эзии.

Сей­час не я при­над­ле­жу те­бе. А ты мне. Моя.

Гла­за по­тем­не­ли. Квин­на скру­тило ор­газмом. Он за­бил­ся, вып­лески­ва­ясь, вжи­ма­ясь в тес­но­ту, спер­ма по­тек­ла по про­меж­ности, за­ливая бед­ра, за­лива­ясь внутрь с не ути­ха­ющи­ми тол­чка­ми. И Ши­ва выг­ну­лась ду­гой к не­му навс­тре­чу, и с та­кой «неж­ностью» стис­ну­ла мыш­ца­ми член, что у Ма­лавая скре­жет­ну­ли зу­бы. Ее нак­ры­вало ку­да силь­нее его. Она кри­чала, тер­лась о не­го, и от бес­си­лия дро­жав­шие но­ги ее не­ук­лю­же поз­ли вниз. Квинн схва­тил их и сам по­тер­ся о ее про­меж­ность еще по­ка тор­ча­щим чле­ном. Че­рез нес­коль­ко се­кунд, креп­ко сжав его бо­ка, она об­мя­кала.

Как и он. Ос­ла­бело от­ка­тил­ся и про­давил ря­дом мат­рац спи­ной. И ох­нул – зад-то еще под­го­рал.

Сор­ванное ды­хание про­тес­то­вало и от­ка­зыва­лось при­ходить в нор­му еще па­ру ми­нут. Под­кра­дыва­лась слад­кая и не­оп­ре­делен­ная ис­то­ма. В бес­про­буд­ной ти­шине и в мед­ленном кру­гово­роте отя­желев­ше­го воз­ду­ха, как рас­плав­ленно­го ме­тал­лом, они оба мол­ча­ли. По­нача­лу Квин­ну хо­телось ее об­нять, хо­тя бы нак­рыть ее ле­жащую близ­ко ла­донь сво­ей, но от оке­ана ус­та­лос­ти не ше­вели­лись да­же бро­ви.

― Нет, ― хрип­ну­ла она сла­бова­то. ― Не ва­ша.

Квинн ос­толбе­нел. Мыс­ли так и про­яс­не­ли под про­низы­ва­ющим взгля­дом.

Ус­лы­шала, – по­думал он и за­кусил язык, ру­гая чрез­мерную го­вор­ли­вость в го­лове.

― При­над­ле­жать ра­бу я ни­ког­да не бу­ду, ― опять хрип­ну­ла она, толь­ко гром­че, уве­рен­ней. Стук каб­лу­ков о пол уда­рил Квин­на в ба­рабан­ные пе­репон­ки.

― Мой лорд… я…

Я же толь­ко что вас…

― Что? Оты­мели? ― в ру­ках ее щел­кну­ла юб­ка. ― Ка­питан, я на­де­ялась, что вы со­об­ра­зитель­нее.

Она го­вори­ла ког­да-то, что пре­зира­ет дра­мати­чес­кие па­узы, но сей­час от­менно их вы­дер­жи­вала.

― И на­де­ялась, зна­ете ме­ня луч­ше ос­таль­ных. Зна­ете, че­го я же­лаю…

Квинн аж под­прыг­нул, осе­дая на кра­еш­ке раз­во­рошен­ной пос­те­ли.

― Во­лосы... Вы с са­мого на­чала хо­тели этой гру­бос­ти.

― И вы мне ее не да­ли. Приш­лось вас под­талки­вать, рас­кре­пощать, ― в гла­зах ее по­явил­ся ка­кой-то хищ­ный и од­новре­мен­но до­воль­ный от­блеск. ― Ви­дели бы вы свои бе­зум­ные гла­за тог­да, про­питан­ное жад­ной яростью каж­дое ва­ше дви­жение ед­ва на­поми­нало то­го мям­лю, ко­торый приг­ла­шал ме­ня к се­бе в ка­юту… Вы ме­ня при­ят­но уди­вили.

Горс­тка одеж­ды на лок­тях Ши­вы сви­сала на­пус­ка­ми. Поп­ра­вить бы, да си­лы не да­вали встать, он буд­то в пли­ты ступ­ня­ми врос, за­дом – в мат­рац. Ру­ки сог­ну­лись в лок­тях, упи­ра­ясь в ко­лен­ки, и пой­ма­ли вя­лую го­лову. Ука­затель­ный и боль­шой па­лец рас­терли пе­рено­сицу.

― Лу­пили то­же для мо­тива­ции, мой лорд? ― скрип­ну­ли два пос­ледних сло­ва, как ржа­вая дверь.

― Нет. Ме­ня это воз­бужда­ет, ― от­кро­вен­ность бы­ла ска­зана так лег­ко, так ес­тес­твен­но. ― Ме­ня это все воз­бужда­ет. А вас боль­ше нет?

Ря­дом с Квин­ном плюх­нулся да­тапад. На­меки его лорд де­лать уме­ла.

Ша­ги воз­ле две­ри стих­ли. Хо­рошо.

Раз­го­воры о рабс­тве ему не нра­вились, срав­не­ния с псом раз­дра­жали, скры­тые на­усь­ки­ванья Ши­вы во­об­ще вго­няли в пус­тынное от­ча­яние. Вро­де бы сде­лал то, о чем сам меч­тал, тог­да от­че­го на ду­ше так пар­ши­во?

Ма­лавай поз­во­лил се­бе про­тяж­ный вы­дох, по­дав­ляя же­лание взре­веть.

― Квинн, ― Ши­ва ни­куда не уш­ла. ― Дверь.

Квинн чуть нос се­бе не рас­шиб, по­ка то­ропил­ся ват­ны­ми но­гами к пуль­ту уп­равле­ния на ра­бочем сто­ле, но вов­ре­мя опом­нился и зас­то­порил­ся, при­поми­ная, что за­пер дверь ко­дом па­нели. Поп­лелся об­ратно и сно­ва за­мер – Ши­ва по-преж­не­му го­лая, и в по­лум­ра­ке неп­ристой­но блес­те­ли ее за­кат­ные бед­ра его спер­мой.

Три ра­за под­ряд – мно­гова­то, от­резви­ло не вов­ре­мя про­будив­ше­еся соз­на­ние.

Пе­ресе­кая му­читель­ную дис­танцию, за ко­торую, ка­залось, Ши­ва дос­та­точ­но ус­пе­ла нас­мотреть­ся на его рас­слаб­ленное хо­зяй­ство, Квинн зас­тыл у па­нели. И сто­ичес­ки тер­пел.

― Стран­ный вы че­ловек, Квинн. Са­ми от­прав­ля­ете ко­рабель­но­го дро­ида чис­тить кос­мо­порт, но за­пира­етесь наг­лу­хо в ка­юте.

Он чуть бы­ло не ту­да на­жал от ужа­лив­ше­го в ще­ки вол­не­ния.

― Не­об­хо­димые ме­ры пре­дос­то­рож­ности, мой лорд, ― ляп­нул он по при­выч­ке, ког­да же­лез­ные створ­ки заг­ре­мели, раз­дви­гая две­ри.

Ши­ва смол­ча­ла, пе­рес­ту­пила и раз­верну­лась. Длин­ные, поч­ти до яго­диц во­лосы раз­ле­телись вок­руг нее.

― Ра­ди этих ва­ших мер со­ветую сме­нить па­роль на да­тапа­де. Мое имя ‒ слиш­ком пред­ска­зу­емо.

Он съ­ехал по стен­ке, толь­ко ког­да за плот­но зак­ры­тыми дверь­ми не стих от­четли­вый звук каб­лу­ков.

Ба­рас бу­дет ждать от­че­та за пос­леднюю не­делю. Пот­ре­бу­ет за­писей с ка­мер, ко­торые Квинн – уме­лец хре­нов – раз­местил в не­замет­ных час­тях звез­до­лета, вез­де, кро­ме собс­твен­ной ка­юты. Лю­бопыт­но, он их смот­рел? Ви­дел, как Квинн пя­лил­ся на сво­его лор­да и од­новре­мен­но сто­рожил прос­транс­тво за ее крес­лом у ка­питан­ско­го мос­та? Мо­жет, по­это­му и зас­та­вил стро­ить коз­ни за ее спи­ной? Нет, это­го дня ви­де­оза­писи Квинн от­прав­лять от­ка­зывал­ся. Ес­ли кто-ни­будь пос­ме­ет пос­мотреть на нее на­гую…

Ты не двой­ной агент, ты ‒ од­но­бокий раб, Ма­лавай.

***


Квинн сам не по­нял, как она на­лете­ла на ру­ко­ят­ку блас­те­ра.
Она встре­тила дро­идов рав­но­душ­но, точ­но вы­ход ма­шин ее не тро­нул. Ши­ва на них, не­сущих смерть, вов­се не смот­ре­ла, ис­пы­ту­ющий взгляд блуж­дал толь­ко по их соз­да­телю, ед­ва сто­яв­ше­му пря­мо, со вздер­ну­тым мни­мой пре­вос­ходностью под­бо­род­ком.

― Раб, ― сло­во, бро­шен­ное как горсть ка­муш­ков в ли­цо. Она об­на­жила ме­чи. И ри­нулась в бой.

В каж­дом сво­ем гра­ци­оз­ном и рас­слаб­ленном дви­жении она бы­ла не­пере­дава­емо плас­тична, мяг­ка, как кош­ка, не­уяз­ви­ма и од­новре­мен­но до стран­ности ус­той­чи­ва. Крис­таллы ее од­ноклин­ко­вых ме­чей по­лыха­ли ян­та­рем, под­ра­жая го­рев­шим, но та­ким спо­кой­ным гла­зам.

Чувс­тво бес­ко­неч­но­го от­вра­щения, на­чинав­шее да­вить и му­тить сер­дце еще в то вре­мя, как он пы­тал­ся подс­тре­лить ее гус­тым за­рядом, дос­тигло те­перь та­кого раз­ме­ра и так яр­ко вы­яс­ни­лось, что он не знал, ку­да деть­ся от тос­ки сво­ей.

С од­ной ма­шиной бы­ло по­кон­че­но, с энер­ги­ей в блас­те­ре Квин­на – то­же. А ес­ли бы за­пал ос­тался, Квинн на­роч­но бы им не вос­поль­зо­вал­ся. Он зах­ло­пал по кар­ма­нам в по­ис­ках пуль­та уп­равле­ния, нем­но­го от­влек­ся, ми­нуя миг, ког­да Ши­ву от­бро­сило взрыв­ной вол­ной пря­мо ему в грудь, и они оба не­удач­но упа­ли.

Ши­ва оп­ра­вилась мгно­вен­но и не по­вер­ну­ла к не­му го­ловы, слов­но на­поро­лась на обык­но­вен­ный ме­шок с кос­тя­ми, по­ка он ста­рал­ся соб­рать­ся с мыс­ля­ми и най­ти гла­зами пульт.

Да вот же, пря­мо под за­дом, Ма­лавай!

Квинн схва­тил не­пос­лушны­ми паль­ца­ми пульт, и сер­дце, как бе­шеное, зас­ту­чало. Паль­цы ста­ли еще не­пос­лушней, еще ли­хора­доч­ней. Где этот де­ак­ти­ватор?!

Ма­лавай пы­тал­ся ус­ле­дить за Ши­вой ко­рот­ки­ми, бро­шен­ны­ми впо­пыхах взгля­дами, но ее фи­гуру зак­ры­вал дро­ид. Со вто­рым его пар­ши­вым тво­рени­ем, с эти­ми ко­леси­ками, шес­те­рен­ка­ми, зуб­чатка­ми, от­по­лиро­ван­ны­ми до блес­ка, ме­тал­ли­чес­кой эмалью она во­зилась доль­ше.

А ког­да Квинн на­конец-то на­шарил гла­зами нуж­ную кноп­ку, ха­рак­терные виб­ра­ции ее ме­чей стих­ли, по­гас­ла плаз­ма. Он тут же, пе­репу­гав­шись, вбил паль­цем кноп­ку, и спус­тя ка­кие-то жал­кие мгно­вения го­рящее ос­трие выш­ло че­рез спи­ну рух­нувше­го на­земь дро­ида.

Меч по­тух. Внут­ри ро­бота за­коро­тили про­водоч­ки. Он зат­ре­пыхал­ся ры­бой, очу­тив­шей­ся на бе­регу, и пе­рева­лил­ся на бок. Те­перь Ма­лавай ви­дел ее. Ши­ва сто­яла впо­лобо­рота, в опас­ной нап­ря­жен­ной по­зе, про­филь ее ли­ца и пле­чо зак­ры­вали рас­пу­шен­ные во­лосы: она их се­год­ня не зап­ле­тала. И кап­ля­ми раз­ма­зана кровь вок­руг нее по глад­ким пли­там. Как? Не­уже­ли?

Вто­ропях взгляд ска­тывал­ся по ее фи­гуре – це­ла, не ис­порче­но не еди­ной час­ти фор­мы. Да­же длин­ный плащ выг­ля­дел нет­ро­нутым, поч­ти иде­аль­ным, но, ког­да Ма­лавай гля­нул за­ново на во­лосы, он го­тов был се­бя при­бить. Гус­тая гри­ва под за­точен­ны­ми ску­лами впи­тала баг­ря­нец, по­тем­невший кляк­сой.

Ее ли­цо…

И тут Ши­ва плю­нула рез­ко и смач­но ему под но­ги сгус­ток кро­ви. Бряк­нувший звон­ко сгус­ток кро­ви.

Выг­ну­тая нить по­розо­вев­шей серь­ги бли­кова­ла на све­ту. Сер­дце ух­ну­ло и упа­ло. Бы­ло страш­но под­нять гла­за, но Ма­лавай под­нял и уви­дел пос­ледс­твия собс­твен­ной по­кор­ности.

Ис­пачкан­ная грудь, по­чер­невшие от обиль­ной кро­ви под­бо­родок и шея, ниж­няя гу­ба, пор­ванная в том мес­те, где рань­ше свер­ка­ло ук­ра­шение; она не сом­кну­та с вер­хней, по­тому что дро­жала и по­тому что боль­но.

Ши­ва не из­да­ла и зву­ка. Сто­яла ров­но, тер­пе­ла, слов­но крем­не­вая ста­туя, ко­торой не прис­та­ло кри­вить­ся в гри­масах. И смот­ре­ла пыт­ли­во дол­го на не­го.

Удушье бу­дет нап­расно. Ду­шить его – все рав­но что ду­шить вы­сох­ший труп.

Но она и не ду­мала при­водить в ис­полне­ние при­говор, ко­торый Ма­лавай сам се­бе вы­нес. Прос­то кив­ну­ла так же, как обык­но­вен­но ки­вала ему пос­ле вы­сад­ки на оче­ред­ную пла­нету, чтоб не взду­мал от­ста­вать.

***


По­лет на Кор­ри­бан да­вал­ся с тру­дом: все ус­та­ли. Не ус­пе­ли еще вы­дох­нуть зат­хлый воз­дух Ко­рел­лии, про­питан­ный рас­плав­ленным плас­ти­ком и ед­ким ды­мом, и за­тих­ну­ли каж­дый в сво­ей но­ре. Кто где был – Ма­лавай так и не со­об­ра­зил, да и не спе­шил прис­лу­шивать­ся, ос­то­рож­но приб­ли­жа­ясь оде­реве­нелой пос­тупью к ка­питан­ско­му мос­ти­ку.

Он на­де­ял­ся, что она там.

― Дол­го вы, ― ров­но ска­зала Ши­ва, ког­да встре­тила его, вы­тянув­ше­гося по струн­ке воз­ле мно­гочис­ленных па­нелей компь­юте­ров.

― Ви­новат, мой лорд. От­сы­лал ва­ше со­об­ще­ние лор­ду Во­уро­ну о ско­ром при­бытии на Кор­ри­бан, ― Ма­лавай уч­ти­во пок­ло­нил­ся, чувс­твуя, как в за­жатой вспо­тев­шей ла­дони тряс­лась, сколь­зя, се­реж­ка, и ис­подлобья по­косил­ся на Ши­ву.

Не за­жива­ет…

Ее пле­чи дрог­ну­ли и рас­пря­мились, а гу­бы чуть при­от­кры­лись.

Без­моз­глая тви'леч­ка! Так не­ак­ку­рат­но за­шить!

― Квинн. Вы ста­ли ча­ще нер­вни­чать, ― кон­ста­тиро­вала она весь­ма точ­ный факт.

Он хо­тел сно­ва впе­рить­ся на ру­ки в по­ис­ках за­усе­ницы, по­ка Ши­ва об­хо­дила его сто­роной, но как буд­то на­роч­но алые от­блес­ки выс­ве­чива­ли бе­лесую бо­роз­ду, на­чинав­шую спус­кать­ся с изу­вечен­ной гу­бы на вы­ем­ку под ней, пор­тя неж­ную ко­жу по­сере­дине, и не поз­во­ляли опус­тить го­ловы.

Паль­цы са­ми со­бой рас­кры­лись.

― Мой лорд, я не смог… ос­та­вить это. Про­шу… возь­ми­те. Это при­над­ле­жит лишь вам.

― Это не мое, ― она пой­ма­ла его оше­лом­ленный взгляд. ― Не мной был на­несен пос­ледний удар дро­иду. Не я взбун­то­валась. И не я из­ба­вилась от ошей­ни­ка Ба­раса. За­пом­ни­те, ка­питан, тот день, вы­кинь­те из го­ловы те, ко­торые бы­ли до не­го, и пос­матри­вай­те вре­мена­ми на этот… тро­фей. Он был вы­иг­ран в тя­желой схват­ке из всех, что бы­ли и что бу­дут… Она ни­ког­да так не блес­те­ла. Вы что, язы­ком ее вы­лиза­ли?

Ма­лавай прод­рог. Он си­лил­ся не ду­мать об этом.

Не ду­мать, как ус­пел поп­ро­бовать вкус ее серь­ги. Точ­нее, вкус ярос­тно­го ог­ня, не­суще­гося стре­митель­но по жи­лам, что зас­тыл на ни­ти ме­тал­ла баг­ро­выми раз­во­дами. Ма­лавай мед­ленно со­сал его, ли­зал, чувс­твуя, как и в нем пла­мене­ло то без­гра­нич­ное ощу­щение сво­боды и си­лы сто­ять за свои лич­ные иде­алы и бла­го. И прод­ле­вая те мгно­вения, об­хва­тывал гу­бами паль­цы, из­ма­зан­ные кровью.

Еба­ный из­вра­щенец.

Ма­лавай сглот­нул и сжал пок­репче серь­гу.

@темы: SWTOR

---

баянчик за 200
- Мы не любители снежных бурь и жуткого холода, - говорили Малавай и Ветт, отмазываясь от хождений по сугробам Хота.
- Ну ок, - ответил ситх воин, ушел, вспомнил, что забыл носки надеть, вернулся и в глубокий транс впал от увиденного:

@темы: SWTOR

---

Вот проходишь ты этот СВТОР, проходишь, и вроде бы как не сильно-то видишь в Квинне того самого раба, которым усердно пытаются его сделать, да и Кинк особо не представляешь. НООБОГИМОИ! Один невинный, пропитанный ничем иным кроме как откровенным "мимими" арт заставил открыть меня ворд и расписать страниц на 12 этот чертов Кинк с элементами БДСМ. КАК? КАААААААААААААААК? Один арт, всего АДЫН, КАРЛ, а такими эмоциям в голову въехал, что аж бери, кричи и плач.

Малавай, что ты делаешь!

@темы: SWTOR, Star Wars: The Old Republic, Малавай, звездные войны

---

Ч. 3. Когда пьян, пишешь о пьянстве... ну или - как в данном случае - о пьяночке.
ficbook.net/readfic/3151309
давно выложенная дичь должна и тут замарать парочку страниц.

Что может случиться в погребе

Фэндом: Dragon Age

Пэйринг или персонажи: Элисса/Алистер

Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Романтика, Юмор, Фэнтези

Размер: Мини, 10 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Элис­са сня­ла с под­став­ки фа­кел и прош­ла че­рез ан­фи­ладу ком­нат к низ­ко­му сво­ду, от­ку­да на­чинал­ся спуск в под­зе­мелье. Спус­ка­ясь по длин­ной лес­тни­це, де­лав­шей мно­жес­тво по­воро­тов, она ста­ралась ид­ти как мож­но ти­ше, что­бы ник­то из слуг не ус­лы­шал ее ша­гов. О пог­ре­бе эр­ла Элис­са проз­на­ла слу­чай­но – про­ходя ми­мо од­ной из ком­нат в по­ис­ках сво­его пса, она ус­лы­шала раз­го­вор двух слу­жанок. «Это не пог­реб, а нас­то­ящая кар­та Те­даса» – ко­му пос­ле та­ких слов не за­хочет­ся заг­ля­нуть ту­да? Это бы­ло твер­до ре­шено; но са­мая твер­дость ре­шения обя­зыва­ла Элис­су из­бе­гать рис­ка.

— Кто здесь? — раз­дался пис­кля­вый го­лос где-то ря­дом с лес­тни­цей.

— Да ни­кого там нет, О­уэнс. Опять собс­твен­ной те­ни ис­пу­гал­ся? — пос­ле­довал ба­сис­тый, за­лив­ной смех.

— Ну не по­чуди­лось же мне, — про­тес­то­вал пер­вый. — Ша­ги до­носи­лись с лес­тни­цы. Пой­дем, гля­нем.

— Что­бы слиз­няк Ву­эльо съ­ел на­ши пор­ции ба­рани­ны, по­ка мы что-то там про­веря­ем? Не-а. Сна­чала на­до хо­рошень­ко по­есть. На сы­тое брю­хо оно то­го… лег­че ис­кать­ся бу­дет.

Элис­са ед­ва мог­ла сдер­жи­вать тор­жес­тво. Ох­ра­не и во сне не сни­лись ее тай­ные де­ла и по­мыс­лы. Она да­же прыс­ну­ла со сме­ху се­бе в ру­ку, ти­хо спус­ка­ясь даль­ше.
Элис­са прош­ла под низ­ки­ми ар­ка­ми, по­том вдоль бес­ко­неч­ных стен. На их круг­лых сво­дах ви­села це­лыми лос­куть­ями па­ути­на – она дро­жала от про­сочив­шихся сквоз­ня­ков и вот-вот, чу­дилось, отор­вется кон­чи­ками ни­тей от кир­пи­чей, па­дая на ма­куш­ку. Элис­са ус­ко­рила шаг.
Она спус­ти­лась по оче­ред­ной лес­тни­це и дос­тигла две­ри, ко­торая ве­ла в пог­реб. Элис­са мед­ленно ее при­от­кры­ла, прос­коль­зну­ла внутрь и наг­лу­хо ее за со­бой зак­ры­ла. Воз­дух в пог­ре­бе ока­зал­ся спер­тым: фа­кел здесь тус­кло тлел, вмес­то то­го, что­бы го­реть яр­ким пла­менем. В ни­шах бы­ли сло­жены бо­чон­ки, а даль­ше, вдоль про­хода, рас­по­лага­лись боль­шие, под­пертые в ниж­ней час­ти стол­би­ками, чтоб не ука­тились, боч­ки. Элис­са сглот­ну­ла. В зам­ке Кус­ландов то­же имел­ся пог­реб, его раз­ме­ры не ус­ту­пали раз­ме­рам пог­ре­ба Э­амо­на, на­обо­рот, пре­выша­ли вдвое, но та­кого оби­лия ал­ко­голя, спо­соб­но­го за­топить со­бой под­зе­мелье, у них в жиз­ни не во­дилось.
Элис­са дви­нулась даль­ше в на­деж­де отыс­кать со­суд ме­нее вну­шитель­ных раз­ме­ров, ко­торый по­том мож­но бу­дет без тру­да спря­тать, скрыв тем са­мым сле­ды прес­тупле­ния. Дверь за спи­ной уже нель­зя бы­ло раз­гля­деть – сла­бый свет фа­кела до нее не до­тяги­вал­ся.
В даль­нем уг­лу пог­ре­ба по­казал­ся стел­лаж с бу­тыл­ка­ми. Элис­са вот­кну­ла фа­кел меж­ду кам­ня­ми ря­дом с пол­ка­ми так, что­бы свет ог­ня па­дал на стел­лаж, и вы­тащи­ла од­ну из них, са­мую ми­ни­атюр­ную. На ее про­дол­го­ватом изум­рудном гор­лышке бол­тался на нит­ке ку­сок пер­га­мен­та. Приг­ля­дев­шись, Элис­са нах­му­рилась: та­ких стран­ных букв, по­хожих на и­ерог­ли­фы, она еще не встре­чала. Но они не по­меша­ли про­бежать шаль­ной мыс­ли – осу­шить бу­тылоч­ку до дна.

И толь­ко де­вуш­ка по­пыта­лась вы­тащить проб­ку, ух­ва­тив ее паль­ца­ми, как раз­дался про­тяж­ный скрип ржа­вых пе­тель. Элис­са, пе­репу­гав­шись, рез­ко от­пря­нула к боль­шим боч­кам, что не­под­вижно ле­жали меж­ду ме­тал­ли­чес­ки­ми стол­би­ками, и спря­талась меж­ду ни­ми, не от­ры­вая взгля­да от ми­га­юще­го пла­мени. Тор­ча­щий фа­кел в сте­не со­вер­шенно вы­летел из го­ловы. Элис­са бы­ла нас­толь­ко на­пуга­на, что дей­ство­вала по на­итию и за­была про не­го... За­та­ив ды­хание, она прис­лу­шалась.
Вда­леке прос­кри­пели по­лови­цы. «Сей­час пой­ма­ют» – ду­мала Элис­са – «Не­сом­ненно пой­ма­ют». Мед­ленные и не­уве­рен­ные ша­ги приб­ли­жались. Все бли­же и бли­же. Уже сов­сем ря­дом! Элис­са да­же слы­шала не­ров­ные вдо­хи и вы­дохи и ви­дела тон­кие лу­чи све­та чу­жого фа­кела. Сми­рив­шись с не­из­бежным на­каза­ни­ем за про­яв­ленную дер­зость и не­ува­жение к гос­тепри­имс­тву эр­ла, Элис­са хо­тела бы­ло по­дать ка­кой-ни­будь знак, что вот она здесь, го­товая соз­нать­ся, но ее опе­редил звук ка­тящей­ся по по­лу бу­тыл­ки.

Юная Кус­ланд ос­то­рож­но вы­суну­ла по­лови­ну го­ловы. Ка­ково же бы­ло ее удив­ле­ние зас­тать воз­ле стен­ной ни­ши с бо­чон­ка­ми прин­ца Тей­ри­на. Он оце­пене­ло гля­дел на бу­тыл­ку, ко­торую по слу­чай­нос­ти за­дел но­гой.
Элис­са пос­пе­шила вы­лез­ти из ук­ры­тия.

— Ты что здесь де­ла­ешь?

Пе­репу­ган­ный Алис­тер тут же под­ско­чил, чуть не вы­ронив фа­кел из сво­ей ру­ки, и при­нял­ся ма­хать им пе­ред со­бой, по­ка дро­жащий свет не за­дел приб­ли­жа­ющу­юся фи­гуру.

— Элис­са… нель­зя же так… вне­зап­но… — Алис­тер пре­рывис­то ды­шал. — Я уж ду­мал – не ту­да свер­нул.

Обер­нувшись че­рез пле­чо, Алис­тер пос­мотрел на дверь и вне­зап­но стал че­му-то улы­бать­ся, гром­ко хмык­нув, слов­но под­зе­мелье сво­им внеш­ним ви­дом его ра­зоча­рова­ло.

— Зна­ешь, я тут вспом­нил кое-что. В детс­тве ме­ня Э­амон всег­да пу­гал ис­то­ри­ями о страш­ных чу­дищах в под­земных ла­бирин­тах это­го по­местья. И ес­ли я серь­ез­но ху­лига­нил или кап­ризни­чал, то он обе­щал, что в сле­ду­ющий раз от­ве­зет ме­ня в Де­нерим и зап­рет в под­зе­мелье на ночь.

Элис­са ти­хо вы­дох­ну­ла. Воп­ре­ки же­ланию наб­ро­сить­ся на Алис­те­ра с пыл­кой речью, что он та­кими вы­ход­ка­ми быс­трее от­пра­вит ее к Соз­да­телю, не­жели Ар­хи­демон, она не ста­ла пе­реби­вать. Нап­ря­жение ис­чезло. Схлы­нула вол­на смя­тения, и Элис­са по­чувс­тво­вала, как приш­ла глу­бокая, не­весо­мая прох­ла­да.

— Дай уга­даю, на те­бя это не дей­ство­вало. Ис­прав­лять­ся ты не со­бирал­ся.

— Ни-ког-да, — Алис­тер хи­хик­нул. — Я ведь го­ворил те­бе, что был дос­та­точ­но… ак­тивным ре­бен­ком. Это зву­чит глу­по, но я дей­стви­тель­но тог­да бо­ял­ся ока­зать­ся здесь и по­это­му пы­тал­ся вес­ти се­бя… Сдер­жанно, как мне ка­жет­ся.

— Те­бе ка­жет­ся?

— Ты не зна­ешь и по­лови­ны мо­их вы­ходок, ког­да я жил в Цер­кви. Вот там я не сдер­жи­вал­ся.

С эти­ми сло­вами Алис­тер раз­вернул­ся к ле­жав­шей на бо­ку бу­тыл­ке и наг­нулся ее под­нять. Мер­ца­ющий ого­нек фа­кела ос­ве­тил поб­лески­ва­ющую под ней лу­жицу. Вид­но, оп­ро­кину­тая Алис­те­ром бу­тыл­ка бы­ла уже кем-то от­ку­поре­на, и ос­татки ее со­дер­жи­мого вып­лесну­лись при па­дении на­ружу.

«Цве­точ­ный ли­кер» – по­дума­ла Элис­са, толь­ко сей­час ос­тро уло­вив при­тор­ный за­пах фи­ал­ко­вых ле­пес­тков. Очень зна­комый. От Иза­бел­лы пах­ло так же. И от ее фля­ги то­же.
Тем вре­менем, Алис­тер вып­ря­мил­ся, рас­пра­вив свои ши­рокие пле­чи, и прид­ви­нул фа­кел к Элис­се, что­бы те­ни пог­ре­ба об­сту­пили ее ли­цо. Он за­метил ее по­тупив­ший­ся взор:

— На­вер­ное, кто-то из прис­лу­ги ос­та­вил. Они ведь сю­да час­то за­хажи­ва­ют и так­же час­то под­во­ровы­ва­ют, ду­мая, что Э­амон не за­метит.

— Ты так и не от­ве­тил, — опом­ни­лась Элис­са и под­ня­ла гла­за на Алис­те­ра. — Что ты здесь де­ла­ешь? Ре­шил про­верить, во­дят­ся ли в под­зе­мелье те са­мые чу­дища?

— Не… Нет, — про­тянул Алис­тер, нер­вно по­тирая паль­ца­ми бо­род­ку. — Во­об­ще-то… Я при­шел к те­бе.

— Ко мне?

— Я сос­ку­чил­ся по те­бе, — чес­тно приз­нался Алис­тер. — Мы ведь чет­вертые сут­ки здесь, в зам­ке, вер­но? Э­амон ох­ра­ня­ет ме­ня, буд­то я ур­на с пра­хом Ан­драс­те и в лю­бой мо­мент ме­ня кто-ни­будь ук­ра­дет. Или ос­квер­нит, — он скук­сился от собс­твен­ных срав­не­ний и зат­ряс го­ловой, же­лая пос­ко­рее выб­ро­сить их из го­ловы. — Я уве­рен, ес­ли все про­дол­жится в том же тем­пе, он вско­ре ста­нет но­чевать со мной в об­нимку.

Элис­са чуть-чуть улыб­ну­лась. Эти чет­ве­ро су­ток дей­стви­тель­но про­тека­ли мед­ленней по срав­не­нию с дру­гими, про­веден­ны­ми в бес­ко­неч­ных по­ходах и ба­тали­ях дня­ми. По­ка Э­амон на­силь­но вте­мяши­вал в го­лову Алис­те­ра про неп­ре­лож­ный долг, Элис­са вмес­те со сво­ими бо­евы­ми то­вари­щами ввя­залась в по­лити­чес­кую драч­ку, по­пут­но ра­зоб­равшись с мес­тным «ху­лигань­ем», ко­торый так и но­ровил стать за­нозой в од­ном мес­те.
Они с Алис­те­ром шеп­та­лись толь­ко во вре­мя ужи­на. Сов­сем не­дол­го. И вдво­ем они свя­то ве­рили, что ник­то не за­мечал, как Алис­тер, пе­решеп­ты­ва­ясь с Элис­сой за сто­лом, слов­но слу­чай­но ка­сал­ся гу­бами ее ще­ки.

— Раз­ве ты еще не по­нял? — мяг­ко на­чала юная Кус­ланд, сма­хивая не­види­мую пы­лин­ку с гру­ди юно­ши. — Он не от­хо­дит от те­бя, по­тому что бо­ит­ся, что в лю­бой мо­мент ты смо­жешь пе­реду­мать или… те­бя кто-ни­будь на­до­умит от­ка­зать­ся пре­тен­до­вать на ко­рону.

Алис­тер ак­ку­рат­но пе­рех­ва­тил ее ру­ку.

— Я мо­гу пе­реду­мать ког­да угод­но. Да­же в его при­сутс­твии. Ты же зна­ешь.

— По­это­му он ря­дом. Уви­дев в тво­их гла­зах хо­тя бы до­лю сом­не­ния, Э­амон в миг ее сот­рет.

«Этот ста­рик тот еще ма­нипу­лятор» – но вслух Элис­са не смог­ла это­го про­из­нести. Да и не хо­тела: ни мес­то, ни вре­мя не рас­по­лага­ло к пот­ро­шению воп­ро­са, тре­бу­юще­го ос­то­рож­но­го и так­тично­го от­но­шения.
Алис­тер по­чувс­тво­вал ее вол­не­ние и, пос­мотрев на поч­ти от­ку­порен­ную бу­тыл­ку в ру­ке Элис­сы, раз­жал паль­цы и от­пустил дру­гую:

— Сей­час я в пос­леднюю оче­редь ду­маю о Фе­рел­де­не, Э­амо­не. Пле­вать на них. Нам на­конец-то уда­лось ос­тать­ся на­еди­не, да­вай про­ведем вре­мя так, как хо­чет­ся нам, — он взял со­суд и не­высо­ко под­бро­сил его квер­ху. — Нап­ри­мер, за­кон­чим то, что ты на­чала.

— Од­ну бу­тыл­ку це­ликом?
— Ага.
— Тог­да не хва­тит сил на ос­таль­ные.

— Ос­таль­ные? — пе­рес­про­сил Алис­тер, по­ка Элис­са уже ус­пе­ла отой­ти от не­го на нес­коль­ко ша­гов и нап­ра­вить­ся к стен­ным пол­кам и тле­юще­му меж­ду кам­ня­ми огонь­ку. Алис­тер пос­пе­шил наг­нать ее, ос­ве­щая про­ход пог­ре­ба сво­им фа­келом. — Ос­то­рож­ней. Здесь тем­но, еще спот­кнешь­ся.

На ли­це Элис­сы мель­кну­ла улыб­ка – за­бота Алис­те­ра ей бы­ла всег­да при­ят­на. Она чувс­тво­вала се­бя ря­дом с ним за­щищен­ной и поз­во­ляла се­бе рас­сла­бить­ся.

— Ска­жи мне вот что, — за­гово­рила де­вуш­ка. — Как ты уз­нал, что я здесь?

— Ну, я спус­тился к те­бе. Спус­тился по­желать… — Алис­тер стре­митель­но крас­нел, пы­та­ясь по­доб­рать вер­ные сло­ва. И как толь­ко ему это уда­лось, он быс­тро вы­ронил их. — По­желать спо­кой­ной но­чи. И в ко­ридо­ре ус­лы­шал шаж­ки ти­хие. Из лю­бопытс­тва заг­ля­нул, а там ты кра­дешь­ся.

— И ты хо­тел про­верить, ку­да же я кра­дусь поз­дней ночью, так?

Алис­тер кив­нул, не от­ста­вая от Элис­сы.

— Вот, смот­ри.

Ми­нуту они за­та­ились и мол­ча­ли. Прос­то­яли, не ше­лох­нувшись, и все это вре­мя Алис­тер вгля­дывал­ся в пол­ки с со­суда­ми раз­ной фор­мы и раз­ме­ров и не мог тол­ком со­об­ра­зить, ра­ди че­го Элис­са в столь поз­дний час на­веда­лась в пог­реб. Но все же в нем хва­тило сме­лос­ти про­из­нести ко­рот­кое:

— И?

— Ты не ви­дишь?

Алис­тер, по­дой­дя к сте­не, вот­кнул свой фа­кел в рас­ще­лину, что бы­ла на де­сяток кам­ней ле­вее от рас­ще­лины с фа­келом Элис­сы, и вер­нулся к стел­ла­жу.

— Ви­жу, что ко­му-то на ночь за­хоте­лось смо­чить гор­ло чем-ни­будь пок­репче во­ды.

Элис­са обер­ну­лась на Алис­те­ра.

— Не прос­то чем-ни­будь. Ты ду­ма­ешь, за­чем я шла сю­да? Ан­ти­ва, Ри­вейн, Ор­лей, Ор­заммар, Ха­лам­ши­рал – и все на этих пол­ках. Вот, да­же эта бу­тыл­ка в тво­их ру­ках, поп­ро­буй.

— Зна­чит, ты то­же слы­шала ле­ген­ду? — удив­ленно спро­сил Алис­тер. — И ис­крен­не ве­ришь, что это прав­да? Что Э­амон дол­гих двад­цать пять лет со­бирал из раз­ных кра­ев спир­тное?

— Ле­ген­да всег­да бе­рет верх над ис­то­ри­ей.

Алис­тер вы­дер­нул из изум­рудно­го гор­лышка проб­ку и спеш­но сде­лал гло­ток.

— Хм… Вкус­но, — вы­нес он вер­дикт.

— Как ду­ма­ешь, от­ку­да оно?

— Яв­но не из Ор­замма­ра. Гно­мы из­бе­га­ют лю­бых це­леб­ных трав в ал­ко­голе – бо­ят­ся не вов­ре­мя прот­резветь. А это ви­но пах­нет ка­нава­рисом.

Элис­са при­нюха­лась. В са­мом де­ле, из со­суда ис­хо­дил гус­той аро­мат цве­туще­го эль­фий­ско­го кор­ня, на­вева­ющий вос­по­мина­ния о Бре­сили­ан­ском ле­се, о сок­ры­тых за его де­ревь­ями тай­нах. Не под­ни­мая го­ловы, де­вуш­ка ис­ко­са пос­мотре­ла на Алис­те­ра. Он вни­матель­но изу­чал бу­тыл­ки, по­ко­ив­ши­еся на пол­ках пос­ре­ди тон­ко­го слоя пы­ли, что­бы выб­рать на­ибо­лее прив­ле­катель­ную для де­гус­та­ции, и да­же не по­доз­ре­вал, ка­кая не­обыч­ная идея по­сети­ла го­лову Элис­сы.

— Гла­зам не ве­рю, — вдруг про­тяну­ла она и по­тяну­лась ру­кой к пер­вой по­пав­шей­ся на гла­за бу­тыл­ке. — Ты пос­мотри. Это же та са­мая бу­тыл­ка де Е­она.

— Ко­го-ко­го?

Элис­са изоб­ра­зила ис­крен­нее удив­ле­ние, слов­но не знать зна­мени­той ис­то­рии, свя­зан­ной с этим про­дол­го­ватым ис­си­ня-чер­ным ма­товым со­судом, бы­ло та­ким же не­вежес­твом, как и не знать, кем при­ходи­лась Ан­драс­те Соз­да­телю. Или еще то­го ху­же. За­тем, не ре­ша­ясь боль­ше из­во­дить прин­ца, Элис­са на­чала рас­сказ. Го­вори­ла не спе­ша, с вы­раже­ни­ем и где-то на­роч­но дер­жа­ла дли­тель­ные па­узы. Го­рящие гла­за Алис­те­ра рас­кры­лись ши­ре и ста­ли на­поми­нать два блюд­ца. Он вни­мал каж­до­му сло­ву и слу­шал о не­ког­да жи­вущем в Бла­гос­лавлен­ном Ве­ке ше­валье де Е­она ро­дом из Ор­лея, ко­торый ос­корбил в пь­яном уга­ре про­хоже­го бро­дягу.

— Но бро­дяга не стал без­ро­пот­но тер­петь и пок­лялся отом­стить. Он по­карал сво­его обид­чи­ка, по­карал без­на­казан­но, на сле­ду­ющую ночь за­живо пог­ре­бя на­пив­ше­гося ше­валье с од­ной единс­твен­ной, точь-в-точь схо­жей в тво­их ру­ках бу­тыл­кой эля...

— Ты ме­ня ра­зыг­ры­ва­ешь.

— Ни­чуть.

С на­иг­ранно серь­ез­ным ви­дом Элис­са наб­лю­дала, как Алис­тер сде­лал гло­ток и со­щурил­ся, вгля­дыва­ясь в бу­тыл­ку: ле­ген­дарный эль по вку­су боль­но уж сма­хивал на раз­бавлен­ное ви­но. Алис­тер хо­тел бы­ло ска­зать, что Элис­са ошиб­лась, что это вов­се не та под­ки­нутая в мо­гилу бро­дягой бу­тыл­ка, но дро­жащие от сме­ха пле­чи Элис­сы ос­та­нови­ли его.

— Вы­дум­щи­ца, — ска­зал Алис­тер, ух­мы­ля­ясь собс­твен­ной до­вер­чи­вос­ти. За­тем он вы­тащил вы­пук­лый с жел­той проб­кой со­суд, от­ку­порил его и раз­вернул­ся к Элис­се. — А вот это бы­ло взап­равду.

Все же та­кая за­тея ока­залась дос­та­точ­но за­нят­ной – вы­думы­вать на хо­ду сказ­ки. Да и вы­ходи­ло у не­го не дур­но. Элис­са слу­шала и не пе­реби­вала. По­том они при­губи­ли на­питок, пос­ме­ялись и по­меня­лись ро­лями. Про­бова­ли они по чуть-чуть, в пол­глот­ка – это­го бы­ло дос­та­точ­но, ведь бу­тылок бы­ло мно­го, а ночь – та­кой длин­ной. Они рас­ска­зыва­ли дру­гу друг обо всем: о ле­ген­дах, прос­ла­вив­ших тот или иной на­питок, о це­литель­ных и вол­шебных дей­стви­ях, ко­торые мог­ли сот­во­рить чу­до с че­лове­ком, о не­воз­можных пре­пятс­тви­ях до­быва­ния ин­гре­ди­ен­тов для спир­тно­го. Од­ним сло­вом, на что хва­тало сил их во­об­ра­жению. Че­рез раз, ког­да нас­ту­пал че­ред Элис­сы по­вес­тво­вать, и она бра­ла бу­тыл­ку, Алис­тер по­могал от­ку­порить проб­ку, что­бы де­вуш­ка не от­вле­калась, а за­тем слов­но слу­чай­но про­водил паль­ца­ми по ее ру­кам. За­дорис­тым сме­хом за­кан­чи­валась каж­дая ис­то­рия.

***


— Соз­да­тель Все­могу­щий, — за­дыха­ясь, вы­гово­рил Алис­тер.

Элис­са за­каш­ля­лась.

— Что… это… та­кое?

— По­хоже на креп­кий ме­док.

— Слов­но дра­кон в рот плю­нул ог­нем.

— Из­бавь­ся от нее не­мед­ленно. По­ложи об­ратно... Хо­тя по­годи, луч­ше возь­мем с со­бой и от­да­дим Ог­ре­ну.

— Она его не про­шибет, — ус­мехну­лась Элис­са и об­ве­ла взгля­дом пол­ки. — Нич­то из это­го его не про­шибет.

— А мы ска­жем, что это ме­дову­ха ле­ги­оне­ра мер­твых, — с ка­ким-то вдох­но­вени­ем про­из­нес Алис­тер и взял бу­тыл­ку из рук Элис­сы. — И до­бавим что-ни­будь еще. В его сти­ле. Нап­ри­мер… Нап­ри­мер, что от нее шиш­ка вста­нет да­же у тру­па.

Он чувс­тво­вал се­бя не­лов­ко и да­же стес­нялся, но сдер­жать­ся не мог. При­жимая ку­лак к дро­жащим гу­бам, Элис­са смот­ре­ла на пун­цо­вого Алис­те­ра и уми­лялась. В ка­кой раз она ло­вит се­бя на мыс­ли, что обо­жа­ет смот­реть, как он крас­не­ет, как про­вали­ва­ет­ся в сло­вах, по­доб­но те­леге, про­вали­ва­ющей­ся ко­леса­ми в мел­кие ям­ки. Но не он один ис­пы­тывал сму­щение – щеч­ки Элис­сы пок­ры­вались ру­мян­цем, ког­да Алис­тер про­яв­лял зна­ки вни­мания. А ког­да юно­ша, го­товый дать де­ру в слу­чае не­уда­чи, ре­шил­ся по­дарить ей сор­ванную в Ло­терин­ге ро­зу, то Элис­са и вов­се по­теря­ла дар ре­чи, ведь ей ни­ког­да не да­рили цве­тов.

На­катил спазм в гор­ле. Элис­са вновь за­каш­ля­ла, по-преж­не­му чувс­твуя на язы­ке тя­гучесть мед­ка, и, не от­ры­вая ру­ки от губ, нак­ло­нилась чуть вниз, что­бы опе­реть­ся дру­гой ру­кой на ко­лен­ку.

— Ты как? — Алис­тер, по­дой­дя, не спе­ша зап­ра­вил Элис­се за ухо спа­дав­шие на лоб во­лосы.

Элис­са кив­ну­ла. Прох­ла­да сколь­знув­ших паль­цев по ще­ке при­ят­но бод­ри­ла.

— Для ме­ня ока­зал­ся ме­док слиш­ком креп­ким.

— Мне ду­ма­ет­ся, на се­год­ня хва­тит.

Алис­тер по­мог Элис­се вып­ря­мить­ся и слов­но слу­чай­но ос­та­вил ру­ку на ее та­лии. Гла­за его блес­те­ли от вы­пито­го ал­ко­голя. Ме­док ра­зог­рел и ее во­об­ра­жение.

— Пос­леднюю. Хо­рошо?

Элис­са вы­тащи­ла бу­тыл­ку с пол­ки и от­ку­пори­ла ее са­ма, по­ка Алис­тер тер­пе­ливо ждал по­вес­тво­вания.

— И с чем же свя­зана эта бу­тыл­ка?

— Да­же не знаю… — про­тяну­ла де­вуш­ка, нес­пешно пок­ру­тив бу­тыл­ку в ру­ках, чуть при­губи­ла и про­тяну­ла Алис­те­ру. — Есть од­но пред­по­ложе­ние, но сна­чала поп­ро­буй.

Алис­тер взял бу­тыл­ку и с не­до­уме­ни­ем пос­мотрел на Элис­су, ведь пра­вила иг­ры бы­ли нес­коль­ко ины­ми: сказ­ка, а уж по­том про­ба. Но вда­вать­ся в под­робнос­ти Алис­тер не стал и сме­ло наб­рал в рот го­рячи­тель­но­го на­пит­ка.

— Го­ворят, это ви­ниш­ко уве­личи­ва­ет муж­скую си­лу…

Алис­тер чуть не по­давил­ся. Не ус­пев прог­ло­тить ви­но, он с плот­но за­жаты­ми гу­бами ос­толбе­нело ус­та­вил­ся на Элис­су. Тем вре­менем, она лу­каво улы­балась и не­от­рывно гля­дела на не­го. В теп­лом све­те ог­ней ее ши­роко рас­кры­тые, при­вык­шие к тем­но­те гла­за пе­рели­вались сап­фи­ровым блес­ком. Алис­те­ру ка­залось, что Элис­са про­ница­ла его нас­квозь. Тей­рин сглот­нул. И по­чувс­тво­вал, как нес­ме­ло, слов­но бо­ясь быть от­вер­гну­той, она кос­ну­лась ру­кой теп­лой ще­ки, пок­ры­той ще­тиной, при­ят­но ко­лов­шей по­душеч­ки паль­цев.

— Про­верим ле­ген­ду? — ед­ва ка­са­ясь гу­бами его губ, ти­хо про­из­несла Элис­са. А за­тем по­цело­вала. По­цело­вала нас­толь­ко неж­но и лас­ко­во, нас­коль­ко ей хва­тало сил для то­го, что­бы рас­то­пить его пос­ледние сом­не­ния на сво­их гу­бах.

С го­рем по­полам, Алис­тер су­мел за­сунуть кое-как бу­тыл­ку об­ратно на пол­ку и опус­тил обе ру­ки на пле­чи де­вуш­ку, вжав ее спи­ной в стел­лаж. Неж­ный по­целуй пе­ретек в глу­бокий, жар­кий и тре­бу­ющий до­верить­ся же­лани­ям те­ла. Ведь оно луч­ше зна­ет, че­го хо­чет, – луч­ше го­ловы, в ко­торую Соз­да­тель зна­ет, что взбре­дет. Элис­са, об­вив ру­ками шею юно­ши, от­ка­зыва­лась тер­петь то­митель­ные не­выно­симые ми­нуты блуж­да­ния по зам­ку для бо­лее удоб­но­го мес­та. Она хо­тела Алис­те­ра сей­час, пря­мо здесь, в пог­ре­бе ни о чем не по­доз­ре­ва­юще­го эр­ла Рэд­кли­фа, ко­торый да­же в страш­ном сне не мог пред­ста­вить, что бу­дущий ко­роль так быс­тро за­будет все его нра­во­учи­тель­ные со­веты под вли­яни­ем драз­ня­щих ласк мо­лодой Кус­ланд. И толь­ко Элис­са ста­ла бо­роть­ся с не­под­властны­ми пу­гови­цами на ру­бахе, вжи­ма­ясь силь­нее в стел­лаж, что­бы бы­ло боль­ше прос­транс­тва для ее рук, как что-то скрип­ну­ло. А за­тем Элис­са по­чувс­тво­вала что-то на из­ги­бе та­лии. Что-то хо­лод­ное и про­дол­го­ватое мед­ли­тель­но сколь­зи­ло сза­ди уже под нак­ло­ном к бед­ру.

— Пуц­рТЫЛ­КА! — за­вопи­ла Элис­са в гу­бы, от­талки­вая ис­пу­гав­ше­гося Алис­те­ра от се­бя, и в са­мый пос­ледний мо­мент пой­ма­ла ле­тящий вниз со­суд.

Но ли­ха бе­да на­чало. Сто­ило Элис­се рез­ко от­пря­нуть от стел­ла­жа, как пол­ки в нем слег­ка по­кач­ну­лись, и не­кото­рые бу­тыл­ки по­тяну­лись за сво­ей сес­трой.

— Ло­ви их! Ло­ви! — за­тара­тори­ла Элис­са, на кор­точках хва­тая па­да­ющие бу­тыл­ки с ниж­них по­лок, по­ка Алис­тер де­лал то же са­мое свер­ху. Со­вер­шенно не так пред­по­лага­ла Элис­са за­кон­чить их сви­дание – ес­ли во­об­ще воз­можно наз­вать их встре­чу та­ковой. Нель­зя ска­зать, что ло­вить бу­тыл­ки ока­залось скуч­ным за­няти­ем, осо­бен­но учи­тывая тот факт, что они па­дали с раз­ных сто­рон, и что­бы пой­мать каж­дую, по­рой при­ходи­лось вы­тянуть­ся на по­лу, от­ста­вив уже пой­ман­ный со­суд в сто­рону. Сто­ило взять та­кое уп­ражне­ние на за­мет­ку – при­лив бод­рости и хо­рошо рас­тя­нутые мыш­цы га­ран­ти­рова­ны.
Но­ровив­шие раз­бить­ся бу­тыл­ки с ниж­них по­лок кон­чи­лись. Элис­са об­легчен­но вы­дох­ну­ла и, пос­мотрев на­верх, уви­дела на по­лови­ну вы­валив­шу­юся бу­тыл­ку из сред­не­го ря­да. Рез­ко под­нявшись, де­вуш­ка ри­нулась к ней, не за­мечая та­кой же ре­ак­ции от Алис­те­ра. Они стук­ну­лись лба­ми. Удар был та­кой си­лы, что Элис­са шлеп­ну­лась на зад­ни­цу. Тем вре­менем, бу­тыл­ка уже по­лете­ла вниз и вдре­без­ги раз­би­лась, но ни Элис­су, ни Алис­те­ра она боль­ше не вол­но­вала. Они бы­ли за­няты сво­ими но­ющи­ми лба­ми, по­тирая их паль­ца­ми.

— Ну, ты и твер­до­лоб. В са­мом что ни на есть бук­валь­ном смыс­ле, — про­мыча­ла юная Кус­ланд, при­жимая ла­донь к на­меча­ющей­ся шиш­ке.

— Твой лоб то­же не пе­рина, зна­ешь ли, — не­доволь­но про­мычал в от­вет Алис­тер.

Они по­жале­ли се­бя еще нем­но­го и од­новре­мен­но за­хохо­тали, вспо­миная, как смеш­но они пры­гали воз­ле стел­ла­жа и, из­во­рачи­ва­ясь, кто во что го­разд, ло­вили впо­пыхах бу­тыл­ки.

— Пер­вый блин ко­мом, — с эти­ми сло­вами Алис­тер по­дошел к улы­ба­ющей­ся Элис­се и ед­ва ощу­тимо про­вел паль­цем по ее ще­ке свер­ху вниз, ус­трем­ля­ясь к под­бо­род­ку. — Пов­то­рим по­пыт­ку?

Де­вуш­ка лу­каво улыб­ну­лась и са­мос­то­ятель­но сок­ра­тила меж­ду ни­ми пос­ледние дюй­мы.

— Толь­ко не у стел­ла­жей.

— Это я уже сам по­нял, — бе­зудер­жно про­гово­рил Алис­тер и, тес­ня Элис­су к сте­не, вновь впил­ся в гу­бы. Он це­ловал ее жад­но, но неж­но, ка­са­ясь язы­ком мяг­кой впа­дины ее рта. Про виш­не­вую жид­кость на по­лу и поб­лески­ва­ющие ос­колки – пос­ледние на­поми­нание о не­дав­нем про­ис­шес­твии – Алис­тер уже за­был, ибо был пол­ностью пог­ло­щен дру­гим важ­ней­шим де­лом. Элис­са при­жима­лась к не­му, и он чувс­тво­вал ее теп­ло че­рез одеж­ду. Что мо­жет дать один че­ловек дру­гому, кро­ме кап­ли ви­на? И что мо­жет быть боль­ше это­го? Толь­ко кап­ля теп­ла…
Ру­ки Алис­те­ра ли­хора­доч­но блуж­да­ли по те­лу Элис­сы: во­дили по вы­пира­ющим ло­пат­кам, чуть сдав­ли­вали в ла­донях соб­лазня­ющие из­ги­бы та­лии, спус­ка­лись к уп­ру­гим яго­дицам, гла­дили и сжи­мали их, а за­тем сно­ва тя­нул­ся на­верх, об­ратно к ло­пат­кам, пов­то­ряя лас­ки. Алис­тер стре­мил­ся на­сытить­ся сво­ей воз­люблен­ной, за­поми­ная каж­дый ее го­рячий вы­дох в его гу­бы меж­ду по­целу­ями, каж­дое лег­кое вздра­гива­ние мышц, на­тяги­ва­ющих­ся стру­ной под об­на­жен­ной ко­жей, ког­да он при­касал­ся к ней прох­ладны­ми ла­доня­ми.

В са­мом не­под­хо­дящем для люб­ви мес­те они су­дорож­но ос­во­бож­да­ли друг дру­га от одеж­ды. Страс­тный по­целуй пре­рывал­ся лишь иног­да, ког­да они от­вле­кались от влаж­ных губ на ще­ки, под­бо­род­ки, шеи, клю­чицы. Но вмес­те с не­уто­лимым же­лани­ем по­явил­ся страх, что кто-ни­будь не­ожи­дан­но вор­вется. Каж­дый шо­рох за дверью вне­зап­но стал ка­зать­ся ка­ким-то ше­потом или ша­гами. В лю­бую ми­нуту их мог­ли прер­вать, будь то лю­бопыт­ный зе­вака-прис­лу­га или сам эрл Э­амон, воз­же­лав­ший ис­пить из бо­чон­ка имен­но сей­час, – кто угод­но, но воп­ре­ки уг­ро­зе быть рас­кры­тыми, Алис­тер и Элис­са про­дол­жа­ли лас­кать друг дру­га. Страх обос­трил все чувс­тва до пре­дела, рож­дая жгу­чее же­лание.

Раз­вернув­шись к Алис­те­ру спи­ной, Элис­са сту­пила на шаг впе­ред, вы­тяну­той ру­кой опер­лась на сте­ну меж двух фа­келов и слег­ка рас­ста­вила пря­мые но­ги. Ее спи­на мед­ленно прог­ну­лась ду­гой. Мяг­кое и тре­пет­ное мер­ца­ние ог­ней лас­ка­ло об­на­жен­ное те­ло Элис­сы, оно пе­рели­валось на спи­не, ка­салось вы­пук­лых при­под­ня­тых бе­дер и буд­то на­роч­но па­дало на при­от­кры­тые по­ловые гу­бы, поб­лески­ва­ющие от вяз­кой вла­ги. Элис­са сто­яла пе­ред ним, гиб­кая, из­менчи­вая, зо­вущая; она об­во­рожи­тель­ная, пре­лес­тна, как толь­ко мо­жет быть пре­лес­тна де­вуш­ка, ко­торая те­бя лю­бит. Алис­тер впер­вые по­жалел, что ушел из Цер­кви, ведь ему так хо­телось сей­час дать обет це­ломуд­рия и сра­зу же его на­рушить. А по­том еще ра­зок на­рушить. И еще. Же­латель­но пе­ред ино­ками, что­бы по­казать им, нас­коль­ко хо­рошо быть греш­ни­ком, упи­ва­ющим­ся мо­лодым жен­ским те­лом. От­да­ва­ясь гром­ким сту­ком в гру­ди, бе­шено рва­лось сер­дце. Принц по­дошел поч­ти вплот­ную и, об­хва­тив ру­кой бед­ро де­вуш­ки, во­шел в нее.

Ру­ка Элис­сы, вжав­ша­яся силь­нее в сте­ну, сги­балась в лок­те в такт тол­чкам, приг­лу­шен­ные про­тяж­ные сто­ны че­рез ее сом­кну­тые гу­бы ста­ли пос­те­пен­но за­пол­нять пог­реб. Алис­тер и Элис­са пы­тались на­сытить­ся друг дру­гом. Каж­дый из них жад­но за­бирал се­бе час­тичку дру­гого.
И, как буд­то вы­секая ис­кры ос­колка­ми крем­ня, Элис­са го­вори­ла лю­бов­ные сло­ва: «До­рогой», «Ми­лый», «На­век». Алис­тер по­дал­ся впе­ред, при­мыкая к спи­не де­вуш­ки, и нак­рыл ее упи­ра­ющу­юся в хо­лод­ную сте­ну ру­ку сво­ей. Дру­гой ру­кой он об­хва­тил Элис­су под жи­вот, при­жимая к се­бе бли­же и це­луя пок­ры­тое ис­па­риной пле­чо. Элис­са про­дол­жа­ла го­ворить. В пе­реры­ве меж­ду сто­нами ее го­лос сбил­ся на ше­пот, и Алис­тер поч­ти его не слы­шал. Но под­созна­ние под­ска­зыва­ло ему, что это бы­ло что-то очень при­ят­ное, воз­бужда­ющее и при­зыв­ное.

Алис­тер рас­ка­чивал бед­ра­ми на­порис­тей, вслу­шива­ясь в хлю­па­ющие шлеп­ки взоп­ревших тел, в не­умол­ка­емые сто­ны Элис­сы, с ос­терве­не­ем дви­га­ющей­ся навс­тре­чу, в собс­твен­ный от­ры­вис­тый рык. Це­лая сим­фо­ния зву­ков пог­ло­тила пог­реб и от­четли­во зве­нела в ушах Алис­те­ра. Он то­нул в этой му­зыке, по­забыв о стра­хе, о вол­не­ни­ях, о не­из­бежном бу­дущем, для не­го был ва­жен толь­ко под­сту­пив­ший миг. Миг, зат­ме­ва­ющий все ос­таль­ные чувс­тва эй­фо­рии дол­гождан­но­го об­ла­дания. Алис­тер опус­тил при­жатую к жи­воту ру­ку ни­же, спеш­но нак­ры­вая ло­бок Элис­сы. Его дви­жения паль­ца­ми бы­ли та­кими же на­порис­ты­ми, как и его дви­жения бед­ра­ми, зас­тавляя мо­лодую де­вуш­ку вце­пить­ся паль­ца­ми в его ко­рот­кие ры­жие во­лосы на ма­куш­ке и при­жать­ся к Алис­те­ру из пос­ледних сил с про­тяж­ным гром­ким сто­ном, пе­режи­вая нах­лы­нув­шую вспыш­ку нас­лажде­ния. Не сдер­жи­вая боль­ше свое не­тер­пе­ние, Алис­тер сде­лал два су­дорож­ных тол­чка и, за­дыха­ясь от собс­твен­ной страс­ти, упал на Элис­су.

***


Че­рез ан­фи­ладу ком­нат прош­ла ох­ра­на. О­уэнс про­дол­жал нер­вно ог­ля­дывать­ся че­рез свое пле­чо, по­ка его то­варищ, отъ­ев­шись до от­ва­ла гу­ляшом из ба­рани­ны, валь­яж­ной по­ход­кой шел впе­реди и что-то ти­хо на­певал се­бе под нос. За уг­лом по­каза­лась ко­лон­на из крас­но­го мра­мора, за ко­торой был ко­ридор, ве­дущий к вин­то­вой лес­тни­це на вто­рой этаж. И как толь­ко они обош­ли ко­лон­ну, О­уэнс рез­ко сба­вил темп не­дале­ко от ни­ши в сте­не и одер­нул сы­того то­вари­ща.

— Я не вы­думы­вал это­го, — про­бор­мо­тал в оче­ред­ной раз он.

— У-у. Опять ты за свое.

— Кля­нусь тре­мя пос­ледни­ми зу­бами Ву­эльо…

— Да хоть пан­та­лона­ми сво­ей ба­були.

То­варищ, раз­вернув­шись в про­тиво­полож­ную сто­рону от лес­тни­цы, поб­рел к за­пад­но­му кры­лу в на­деж­де, что О­уэнс на­конец умол­кнет и пе­рес­та­нет во­об­ра­жать.

— Но я же… Я же прав­да…

— Ду­рачье, — О­уэнс тут же под­ско­чил от ше­пота и за­махал фа­келом.

Алис­тер нак­рыл рот хи­хика­ющей Элис­сы ру­кой, что­бы у нее боль­ше не по­яви­лось соб­лазна от­ве­сить ком­мента­рий в сто­рону ох­ра­ны, и при­жал ее вплот­ную к хо­лод­ной сте­не. На­пуган­ный О­уэнс сто­ял от ни­ши, в ко­торой они пря­тались, дос­та­точ­но близ­ко: сто­ило ему толь­ко ра­зок удач­но раз­вернуть фа­кел чуть ле­вее, и он бы на­шел их ук­ры­тие.

— Кто бы ты ни был, по­кажись!

— Ох… — на­пол­ненный раз­дра­жени­ем го­лос раз­дался над ухом, а за­тем его схва­тили за пле­чо и по­тяну­ли в сто­рону за­пад­но­го кры­ла. По­ка О­уэнс тре­пыхал­ся и ука­зывал паль­цем на лес­тни­цу, раз­дра­жен­ный то­варищ, трях­нув его хо­рошень­ко, пос­та­вил на но­ги и при­дал ус­ко­рение в нуж­ном нап­равле­ние пин­ком под зад.

Поль­зу­ясь мо­мен­том, пос­ме­ива­ющи­еся Алис­тер и Элис­са выс­коль­зну­ла из ни­ши и рва­нули к вин­то­вой лес­тни­це. Счас­тли­вые, до­воль­ные, нем­ножко пь­янень­кие и с шиш­ка­ми на лбах.

@темы: Dragon Age

---

Король обязан

Ч 2. уже не стих... Видимо, только Фенрис вдохновляет меня на сочинение рифмы... Ну да ладно.

Работа написана по заявочке Все могут короли

Фэндом: Dragon Age
Основные персонажи: ж!Амелл, Алистер Тейрин
Пэйринг или персонажи: Алистер/Солона
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Ангст, Фэнтези, Hurt/comfort, AU
Размер: Мини, 9 страниц
Кол-во частей: 1
Закончен.

Краткое описание:
Король обязан исполнять свой долг. Наверное, это трудно - быть правителем страны. Поэтому, давайте ему простим маленькую шалость и позволим наплевать на правила, касающиеся брака.

Ахтунги:

1. Основные действия разворачиваются буквально через несколько дней после Пробуждения.

2. Алистер ужесточен (автор бы отметил, что ужесточен в квадрате)

3. Солона после Собрания Земель разорвала отношения с Алистером (точнее, он с ней, но не будем о грустном. Представим, что магесса слишком гордая и посчитала роль какой-то любовницы унизительной. Или (вариант помягче) - просто курсор съехал случайно, и выбрали не ту фразу после Собрания, как случилось это с криворуким автором)


Ко­роль обя­зан пра­вить ми­лосер­дно. Осо­бен­но в та­кие вре­мена, ког­да на­род, опус­то­шен­ный го­рем и нес­часть­ем, по­терян­ный, по­доб­но ма­лень­ко­му птен­цу, ко­торый вы­пал из гнез­да, нуж­да­ет­ся в за­боте и бла­гос­ти.
И ко­роль, об­ла­дая па­норам­ным мыш­ле­ни­ем – по край­ней ме­ре, он ле­ле­ял на­деж­ду на это – вы­ходил к лю­дям и сво­им звуч­ным го­лосом им обе­щал воз­вы­сить Фе­рел­ден до бы­лых вы­сот. Он не ти­ран, не дес­пот, ко­им не­кото­рые по-преж­не­му его счи­тали; он че­ловек, как и все ос­таль­ные, же­ла­ющий по­дарить стра­не мир.
Тем не ме­нее, он ко­роль, что на­зыва­ет­ся, на слу­чай. Внеб­рачный сын ко­роля, бас­тард, вы­зыва­ющий не­дора­зуме­ние у час­ти на­селе­ния; не ко­роль, от­ме­чен­ный Соз­да­телем еще при рож­де­нии, не ко­роль, да­рован­ный свы­ше, а ко­роль под­ки­дыш, най­ден­ный в тот са­мый день, ког­да Фе­рел­ден прос­то нуж­дался в хоть ка­ком-ни­будь пра­вите­ле.
По­это­му ко­роль, же­лая до­казать всем в стра­не, что дос­то­ин вос­се­дать на тро­не, учил­ся пра­вилам прав­ле­ния. Изу­чая ко­декс и по­лити­ку, он ра­ботал над со­бой, над сво­им звуч­ным го­лосом, из­бавля­ясь от при­выч­ки бор­мо­тать под нос, и ста­рал­ся быть бли­же к тол­пе, что­бы за­полу­чить ее рас­по­ложе­ния. Ведь ко­роль обя­зан быть так­же че­лове­ком муд­рым, во вся­ком слу­чае са­мым муд­рым сре­ди сво­их по­дан­ных. И ко­роль на­чал из­ре­кать сво­им хо­рошо пос­тавлен­ным го­лосом но­вые раз­личные ука­зы. А ес­ли он оши­бал­ся, что слу­чалось с ним час­тень­ко, и вы­нуж­ден был от­ме­нить то, что при­казал сде­лать на­кану­не, то са­мо­уве­рен­но за­яв­лял:

– Не­разум­но ме­нять собс­твен­ные ре­шения, но ко­роль ведь то­же че­ловек, ему свой­ствен­ны ошиб­ки.

Од­на­ко это не ума­лило все­об­ще­го до­верия и ра­дос­ти, ко­торы­ми наг­ра­дил на­род сво­его ко­роля за его про­яв­ленное тру­долю­бие и же­лание учить­ся. Тол­пе нра­вилось ви­деть в сво­ем пра­вите­ле в пер­вую оче­редь жи­вого че­лове­ка, ко­торый по­ходил на них, а не воз­вы­шал­ся над ни­ми.


Ко­роль обя­зан пра­вить спра­вед­ли­во. Спра­вед­ли­вость за­висит от ко­роля. Хм… Нет, на­обо­рот. Ко­роль за­висит от спра­вед­ли­вос­ти, он обя­зан быть ее вы­рази­телем, и бла­года­ря ему она тор­жес­тву­ет.
И от­то­го ко­роль са­молич­но тво­рит суд. Мис­сия мо­нар­ха-су­дии по об­ра­зу Соз­да­теля на зем­ле обос­но­валась кон­цепци­ей пра­восу­дия и по­ко­илась на трех фун­да­мен­таль­ных пос­ту­латах: Соз­да­тель яв­ля­ет­ся вер­ховным су­ди­ей и вос­се­да­ет на прес­то­ле су­да; пра­восу­дие – ос­но­вание это­го прес­то­ла и, сле­дова­тель­но, глав­ный инс­тру­мент влас­ти; на­конец, суд есть единс­твен­ный путь к дос­ти­жению выс­шей це­ли – ми­ра.
Ко­ролю это не нра­вилось. Он ни­ког­да не при­нимал столь­ко от­ветс­твен­ности се­бе на пле­чи, от­че­го при каж­дом де­ле, ка­са­ющем­ся не де­леж­ки зе­мель или от­ка­за от вып­ла­ты на­логов, а каз­ни, его те­ло под дос­пе­хами на­тяги­валось стру­ной. От не­го не убе­гала ни од­на де­таль, что спо­соб­на как под­тол­кнуть ви­нов­но­го к пет­ле, так и спас­ти от нее. Но суд есть суд, и ко­роль на нем дол­жен быть бесс­трас­тным, ис­полняя свой долг пе­ред Соз­да­телем. Пе­ред сво­им на­родом. Пе­ред са­мим со­бой.

Ко­роль су­рово су­дит не­покор­ных, но так­же щед­ро наг­ражда­ет по­беди­телей. Он ус­тро­ил пир в честь ге­ро­ев, ко­торые про­яви­ли от­ва­гу, доб­лесть и честь. Они спас­ли Ама­ран­тайн от оче­ред­ной на­пас­ти, ос­квер­ня­ющей зем­ли, раз­ру­ша­ющей то хлюп­кое спо­кой­ствие, к ко­торо­му уда­лось прий­ти сов­сем не­дав­но. Ге­рои зас­лу­жива­ют по­чес­тей в знак приз­на­ния, и по­тому они сей­час все здесь, си­дят за боль­шим тор­жес­твен­ным сто­лом в трон­ном за­ле, где раз­вле­ка­ют­ся гос­ти, а му­зыкан­ты иг­ра­ют, при­тан­цо­вывая, за­тей­ли­вую ме­лодию на сво­их инс­тру­мен­тах.
Ка­ким шу­мом на­пол­ня­ет­ся пус­тынная до то­го вре­мени глав­ная за­ла зам­ка!
Как ожи­вилось сра­зу ее по­дав­ля­ющее од­но­об­ра­зие!
Вид­но, не зря ко­роль от­дал при­каз столь­ни­ку вы­тащить из пог­ре­бов и кла­довых все сор­та ви­на, пи­ва и ме­да. И по­ка гос­ти про­бу­ют за­кус­ку, их и ко­роля ок­ру­жа­ют це­лый штат прис­лу­ги, что сну­ет под­ле сто­ла, угож­дая каж­до­му, да­же ры­жему гно­му, ко­торый про­сит по­живее на­лить ему в со­суд в фор­ме ро­га креп­кую смесь из при­сутс­тву­юще­го на сто­ле ал­ко­голя.
Се­нешаль сто­ит в нес­коль­ких ша­гах от сво­его гос­по­дина, не су­тулясь и не пе­реми­на­ясь с но­ги на но­гу, иног­да на­гиба­ясь к уху ко­роля, что-то шеп­чет, а за­тем сно­ва вып­рямля­ет­ся, рас­пра­вив пле­чи, и наб­лю­да­ет за сто­лом. Од­на­ко ко­роль, воз­вы­ша­ясь на тро­не пе­ред гос­тя­ми, не слу­ша­ет его, про­пус­ка­ет ми­мо ушей каж­дое сло­во: он се­год­ня осо­бен­но рас­се­ян­ный, ибо где-то там, за се­реди­ной ог­ромно­го сто­ла си­дит де­вуш­ка. Ря­дом с ней ее друзья. Она лу­чезар­но улы­ба­ет­ся шут­кам ма­га, ко­торый ук­радкой, ка­жет­ся, под­кар­мли­ва­ет свою сум­ку, от­ку­да иног­да вы­леза­ют ме­ховые лап­ки, ки­ва­ет луч­ни­ку с во­лоса­ми цве­та во­роно­вого кры­ла, что­бы тот не мед­лил и на­лил ей в ку­бок еще ви­на, и ста­ра­ет­ся спря­тать за ло­кона­ми вол­нистых во­лос свои по­розо­вев­шие щеч­ки. На ду­ше ста­новит­ся тос­кли­во, ко­роль вспо­мина­ет те вре­мена, ког­да он был прос­тачком - хра­мов­ни­ком, бо­яв­шимся от­ветс­твен­ности боль­ше, чем Мо­ра и ог­не­дыша­щего Бо­га, но за­то ему тог­да ник­то не зап­ре­щал лю­бить то­го, кто был до­рог сер­дцу. Его гла­за зак­ры­ва­ют­ся, силь­но заж­му­рива­ет­ся, ког­да он ви­дит, нас­коль­ко неж­но об­ра­ща­ет­ся с де­вуш­кой луч­ник. Ру­ка с куб­ком, на­пол­ненным до кра­ев, рез­ко тя­нет­ся к гу­бам; ал­ко­голь мгно­вен­но опа­ля­ет из­нутри, он нас­толь­ко пла­мене­ет в гру­ди, от­да­вая жа­ром в глот­ку, что хо­чет­ся от­крыть ши­роко рот и вы­пус­тить на­ружу ог­ненное ды­хание.


Ко­роль обя­зан тер­петь. Нес­мотря на эмо­ции, чувс­тва, кло­кочу­щие в гру­ди, он дол­жен улы­бать­ся гос­тям, ко­торые вык­ри­кива­ют в честь его прав­ле­ния тос­ты и ко­торые уже за­были, по ка­кому по­воду здесь соб­ра­лись. Им бы толь­ко пить да раз­вле­кать­ся. А ко­роль пом­нит, и в его взгля­де, об­ра­щен­ном к де­вуш­ке, тле­ет пос­ледняя на­деж­да. Она в его сто­рону не смот­рит: ку­да угод­но, толь­ко не на не­го.
Худ­шее – это ог­ля­дывать­ся на­зад, по­нимая, что был неп­рав, и чем доль­ше она иг­но­риру­ет мно­гоз­на­читель­ные взгля­ды ко­роля, тем даль­ше он от­да­ля­ет­ся от нас­то­яще­го и про­вали­ва­ет­ся в прош­лое. Ко­роль раз­бит, ис­те­ка­ет кровью из­нутри и те­ря­ет­ся пос­ре­ди сво­ей жиз­ни, но про­дол­жа­ет тер­петь да­же тог­да, ког­да лю­ди за сто­лом вста­ют для тан­цев, а де­вуш­ка и луч­ник, поль­зу­ясь мо­мен­том, уда­ля­ют­ся из трон­но­го за­ла.
Си­дя слов­но на игол­ках, он ждет окон­ча­ния пер­во­го тан­ца, а за­тем, на­конец, вста­ет с пок­ло­ном и сле­ду­ет по го­рячим сле­дам. Се­нешаль, по­рав­нявшись с ним, что-то шеп­чет, но ко­роль от­ма­хива­ет­ся, се­туя на ус­та­лость и боль в го­лове, про­сит про­дол­жить ве­селье без не­го и ус­ко­ря­ет шаг.
Он зас­та­ет их в по­лутем­ном длин­ном ко­ридо­ре, ве­дуще­му из трон­но­го за­ла к кру­той уз­кой лес­тни­це. В рас­ще­линах меж­ду кам­ня­ми тор­чат нес­коль­ко фа­келов, и их пла­мя, яр­ко ми­гая, ед­ва дос­та­ет до лиц де­вуш­ки и луч­ни­ка. На про­тяже­нии пыш­но­го зас­толья фан­та­зия над ним глу­милась, ри­суя про­тив­ные гла­зу кар­ти­ны, под­талки­вая на бе­зум­ную рев­ность, на ко­торую он не имел пра­ва, ведь ког­да-то от­верг де­вуш­ку сам.
Но иг­ры ра­зума рас­плы­ва­ют­ся, ус­ту­пая мес­то трез­во­му уму. Ни луч­ник, ни де­вуш­ка друг дру­га не ка­са­ют­ся, не це­лу­ют­ся, они прос­то раз­го­вари­ва­ют и об­сужда­ют проб­ле­му, суть ко­торой ко­роль так и не уз­на­ет, ибо его гром­кие ша­ги и пре­рывис­тое ды­хание вы­да­ют его с го­ловой. Взвол­но­ван­ные вне­зап­ным ви­зитом они на миг те­ря­ют­ся, от­хо­дят друг от дру­га на пол­ша­га, но за­тем син­хрон­но нак­ло­ня­ют го­ловы вниз и скре­щива­ют ру­ки на гру­ди. Ко­роль в от­вет мол­чит. Де­вуш­ка пе­ред ним сей­час так близ­ко, бук­валь­но в пя­ти фу­тах от не­го, кла­ня­ет­ся в но­ги, от­че­го про­сыпа­ет­ся же­лание свер­нуть се­бе шею. Они спа­ли в од­ной па­лат­ке, ели из од­ной мис­ки и гре­ли ру­ки над од­ним кос­тром – они бы­ли на рав­ных. Сей­час их раз­де­ля­ет про­пасть.
Кoроль вновь на­дева­ет мас­ку спо­кой­ствия и веж­ли­вым то­ном про­сит ос­та­вить его и де­вуш­ку на­еди­не. Луч­ник не соп­ро­тив­ля­ет­ся и с пов­торным пок­ло­ном пра­вите­лю ухо­дит об­ратно в ком­на­ту, на­пол­ненную ве­сель­ем, пляс­ка­ми и хмель­ны­ми вык­ри­ками.
В ти­шине, наб­лю­дая, как ми­гало пла­мя под низ­ким сво­дом, де­вуш­ка не об­ра­ща­ет на ко­роля вни­мания и су­хо про­из­но­сит ку­да-то вдаль:

– Ва­ше Вы­сочес­тво?

Ко­роль опять мол­чит, сло­ва ис­пу­ган­ны­ми пе­репел­ка­ми вы­лета­ют из го­ловы, и единс­твен­ное, на что он спо­собен, - это смот­реть на ее про­филь и не­мо мо­лить про­щения.

– Ва­ше Вы­сочес­тво? – пов­то­ря­ет она, и ее го­лос вы­ража­ет раз­дра­жение.

– Не на­зывай ме­ня так, - ко­роль сгла­тыва­ет под­сту­пив­ший ко­мок к гор­лу. В тем­ные хо­лод­ные но­чи, стоя в сво­ей опо­чиваль­не, он ви­дел ее тень, она ме­рещи­лась ему пе­ред гла­зами, ма­ня по­дой­ти, за­рыть­ся паль­ца­ми в мяг­кие во­лосы и вдох­нуть род­ной аро­мат ее те­ла. Как страс­тно он это­го же­лал. Же­ла­ет и сей­час, от­че­го по­да­ет­ся мол­ни­енос­но­му по­рыву и де­ла­ет ша­ги навс­тре­чу. – Со­лона…

В его наг­рудник тут же упи­ра­ет­ся вып­рямлен­ная ру­ка.

– Не на­до.

Ее бро­ви гнут­ся в ло­маные ли­ни, об­ра­зовы­вая нес­коль­ко скла­док на пе­рено­сице, в гла­зах ис­крят­ся мол­нии не­годо­вания – всем сво­им ви­дом она нас­той­чи­во на­мека­ет ко­ролю прек­ра­тить. Но ее ру­ка дро­жит, слов­но внут­ри Со­лоны две про­тиво­борс­тву­ющие сто­роны, од­на из ко­торых про­сит не­нави­деть, дру­гая – прос­тить. Ее взгляд, на­пол­ненный ра­зоча­рова­ни­ем, впи­ва­ет­ся в его ли­цо, и от это­го ему ста­новит­ся дур­но. Пульс на­батом от­би­ва­ет ритм в вис­ках.

– Ты сам ког­да-то так ре­шил, Алис­тер, – ше­пот, на­поми­ная ше­лест су­хих осен­них листь­ев, про­носит­ся эхом в его го­лове. В ус­тах Со­лоны его имя зву­чит жес­тко и без­душно, на вкус оно, как черс­твый хлеб. Вид­но, нас­коль­ко тща­тель­но она выс­тро­ила барь­ер, зас­тавля­ла се­бя за­быть и поч­ти за­была все, что бы­ло меж­ду ни­ми.

– Я знаю.

Ши­рокая ла­донь нак­ры­ва­ет изящ­ные паль­чи­ки, при­жимая к гру­ди ко­роля силь­нее, на что де­вуш­ка вздра­гива­ет и пы­та­ет­ся выр­вать ру­ку.

– Прек­ра­ти, – в от­ча­янии про­дол­жа­ет она оро­белым ше­потом.

Он при­тяги­ва­ет ее ру­ку к сво­им гу­бам и це­лу­ет тыль­ную сто­рону кис­ти, вби­рая ноз­дря­ми слад­кий за­пах ко­жи, от ко­торо­го стре­митель­но пь­яне­ет и це­лу­ет ее вновь.

– Я ду­рень.

С прик­ры­тыми ве­ками ко­роль не за­меча­ет ее сжа­тых в тон­кую нить губ и ее вто­рой сот­ря­са­ющей­ся ру­ки, что су­дорож­но ском­ки­ва­ет ткань ро­бы. Его взгляд при­кован толь­ко к ру­ке и паль­чи­кам, пы­та­ющим­ся выр­вать­ся из объ­ятий.

– Бла­года­ря те­бе я по­нял, нас­коль­ко силь­но мож­но лю­бить. В той тем­но­те, об­сту­пив­шей ме­ня со всех сто­рон, единс­твен­ным лу­чом све­та бы­ла ты. Ты гре­ла ме­ня сво­им теп­лом, нас­тавля­ла на ис­тинный путь, ого­роди­ла от нев­згод и ут­рат, по­дарив це­ликом се­бя, – гу­бы ко­роля не­ме­ют от каж­до­го сло­ва. – Но ты ис­чезла из мо­ей жиз­ни, и я заб­лу­дил­ся. Ос­леп. Не ви­жу вер­ной до­роги и блуж­даю околь­ны­ми пу­тями, – он бе­рет ко­рот­кую па­узу, что­бы наб­рать­ся храб­рости и пос­мотреть в гла­за Со­лоне. – По­делом мне. Я при­чинил те­бе боль нес­пра­вед­ли­во, ты ее не зас­лу­жила. Я слу­шал­ся дру­гих и ду­мал, что так бу­дет луч­ше для нас обо­их.

Де­вуш­ка нап­ря­жен­но вы­дыха­ет.

– Так бу­дет луч­ше для нас обо­их, – она сог­ла­ша­ет­ся с ним.

Ко­ролю не­ведо­ма та боль, с ко­торой ей приш­лось справ­лять­ся в оди­ноч­ку. Пе­ред по­ходом в Ред­клиф и фи­наль­ной схват­кой, ког­да так не­об­хо­дима под­дер­жка и силь­ный дух, ее му­чила бес­сонни­ца, из­во­дила тос­ка, сея раз­дор в собс­твен­ные мыс­ли.
Со­лона от­во­рачи­ва­ет­ся от ко­роля и ста­ра­ет­ся все так­же выр­вать ру­ку. Бо­язнь за­ново об­жечь­ся не поз­во­ля­ет ве­рить чувс­твам че­лове­ка, чьи нес­ме­лые по­целуи взы­ва­ют де­вуш­ку от­клик­нуть­ся, дать еще один шанс. Со­лона уп­ря­мит­ся.
Есть ра­ны, ко­торые ку­да слож­нее вы­лечить. Они не ис­че­за­ют и вы­нуж­да­ют вспо­минать со­бытия прош­ло­го, ко­торые гре­ют стран­ным теп­лым све­том из­нутри, к ко­торым уси­лива­ет­ся же­лание воз­вра­тить­ся. Но на то они и ра­ны: сле­ду­ет на них взгля­нуть, и они по­кажут сле­ды от кан­да­лов, на­пом­нят ужа­сы тюрь­мы - это по­мога­ет опом­нить­ся и дви­гать­ся даль­ше. И Со­лона, ощу­щая, как жгут сей­час ее ра­ны, пы­та­ет­ся уй­ти от прош­ло­го и рез­ко дер­га­ет ру­кой.
Не по­луча­ет­ся.
Ко­роль не мо­жет ее от­пустить от се­бя. Единс­твен­ным при­кос­но­вени­ем к его гру­ди она смог­ла зас­та­вить бить­ся сер­дце нас­толь­ко гром­ко, что зак­ла­дыва­ло уши. Он не­хотя раз­жи­ма­ет паль­цы, ос­во­бож­дая ру­ку де­вуш­ки, но в тот же миг при­ника­ет к ее спи­не, стис­нув силь­ны­ми ру­ками строй­ный стан под грудью.

– Нет, ни­ког­да не бу­дет! – уп­ря­мит­ся ко­роль. – Ты нуж­на мне боль­ше, чем ког­да-ли­бо. Я люб­лю те­бя.

Со­лона гне­ва­ет­ся и ста­ра­ет­ся выр­вать­ся, сбро­сить его теп­лые око­вы со сво­ей та­лии. Сно­ва и сно­ва, по­ка в ее го­лове не про­бега­ет мысль о том, что с каж­дой но­вой по­пыт­кой от­тол­кнуть ко­роля, ее уда­ры лок­тя­ми ста­новят­ся мяг­че, неж­нее.
Вы­дох. Он раз­гро­мил ее на­голо­ву. Шах и мат. Пол­ное по­раже­ние. Доб­ро­та, за­бота, неж­ность. По­целуи, при­кос­но­вения, приз­на­ние в люб­ви. Со­лона бы­ла го­това ко все­му, кро­ме это­го. Не­воз­можно про­тиво­пос­та­вить та­ким обе­зору­жива­ющим дей­стви­ям сталь­ную сдер­жанность и ле­дяную ярость. За ка­ких-то нес­коль­ко ми­нут ко­роль пе­ревер­нул в ее соз­на­нии це­лый пласт по­даль­ше уп­ря­тан­ных про­тиво­речий, бо­лез­ненных вос­по­мина­ний, не­забы­ва­емых прок­ля­тий. Не вы­дер­жав его бе­шено­го на­тис­ка, го­лоса, про­питан­но­го от­тенком хо­зяй­ствен­ности, и го­ряче­го ды­хания над ухом, Со­лона сда­ет­ся. Ее барь­еры ру­шат­ся.

– Ты ошиб­ка, - ши­пит де­вуш­ка и опять пов­то­ря­ет. – Ты ошиб­ка.

Она об­ни­ма­ет силь­ные ру­ки, зап­ро­киды­вая го­лову на пле­чо ко­ролю, поз­во­лив ему приль­нуть гу­бами к ее шее.

– Дай мне шанс, и я ста­ну тво­ей ошиб­кой на всю жизнь, от ко­торой ты уже ни­куда и ни­ког­да не сбе­жишь.


Ко­роль обя­зан прис­лу­шивать­ся к со­ветам тех, кто счи­та­ет­ся вер­ны­ми блюс­ти­теля­ми об­щес­твен­но­го бла­га при его пред­шес­твен­ни­ках, и зор­ко за ни­ми сле­дить, что­бы они не пе­реш­ли в стан вра­га. Од­на­ко по­рой пра­вите­лю труд­но ути­хоми­рить эр­лов и бан­нов, ко­торые, уз­нав о тай­ном вен­ча­нии сво­его пра­вите­ля, приш­ли в ярость и чуть ли не брюз­жа­ли слю­ной:

– Это аб­сурд!

– Воз­му­титель­но! По­бой­тесь Соз­да­теля!

– Она од­на из Се­рых Стра­жей! Она маг! Это на­руше­ние всех ка­нонов!

– На­род под­ни­мет бунт!

И сно­ва вой со всех сто­рон. Они, на­поми­ная разъ­ярен­ных ма­бари, ска­лят­ся, ку­са­ют­ся и ла­ют на ко­роля не пер­вую не­делю. В за­ле со­вета, ку­да дос­ту­пен вход лишь вы­соко­пос­тавлен­ным ли­цам, ца­рит ха­ос.
Из всех при­сутс­тву­ющих за­были о за­коне и одоб­ри­ли ре­шение ко­роля с пер­вой ми­нуты толь­ко банн Аль­фстан­на и банн Те­ган, под­держи­вая Амелл в ро­ли ко­роле­вы Фе­рел­де­на. Они вдво­ем хо­ром про­сили вспом­нить ос­таль­ных, что бла­года­ря от­ва­ге храб­рой ма­гес­сы был по­вер­жен Мор и бы­ли спа­сены ты­сячи жиз­ней. Бан­ны слы­шали их, но не слу­шали, про­дол­жая нас­та­ивать на приз­на­нии бра­ка не­дей­стви­тель­ным.

– Неб­ла­годар­ные, - су­рово про­из­но­сит Аль­фстан­на, встав со сту­ла. – Что ж, да­вай­те вспом­ним, дра­жай­шие мои, как по­яв­ле­ние Амелл от­ра­зилось на нас, – в гла­зах ее го­рит огонь спра­вед­ли­вос­ти. В от­ли­чие от мно­гих, она пом­нит, что в дол­гу пе­ред Со­лоной не толь­ко за свер­же­ние Ар­хи­демо­на, но и за спа­сение сво­его бра­та. – Ува­жа­емый банн Си­гард, как по­жива­ет ваш сын Осу­ин? Жив ли, здо­ров ли? Пом­нится, что до по­яв­ле­ния Стра­жа-Ко­ман­до­ра он пре­бывал в тем­ни­це, весь из­би­тый и из­ра­нен­ный.

Се­дой муж­чи­на ка­са­ет­ся сво­ей бо­роды и трет паль­ца­ми жес­ткие во­лос­ки, ози­ра­ясь на Аль­фстан­ну. Он боль­ше не под­жи­ма­ет гу­бами и не взма­хива­ет воз­бужден­но ру­ками к по­тол­ку, в его взгля­де от­ра­жа­ет­ся заб­венный страх, с ко­торым он ког­да-то жил дни и но­чи нап­ро­лет и поч­ти от­ча­ял­ся най­ти сво­его сы­на.
Тем вре­менем жен­щи­на про­дол­жа­ет:

– А вы, банн Се­ор­лик? Нас­коль­ко мне из­вес­тно, вы под­держи­вали Ло­гей­на до са­мого кон­ца, но, нес­мотря на это, Страж-Ко­ман­дор, вла­дея от­ны­не Гва­реном, при­над­ле­жав­шим ра­нее Ло­гей­ну, толь­ко по­мог­ла от­чистить его от по­рож­де­ния ть­мы. Ка­жет­ся, ва­ши зем­ли гра­ничат с вла­дени­ями Амелл имен­но там, раз­ве нет? Те­перь спо­кой­но спи­те по но­чам? Ог­ры не тре­вожат?

Се­ор­лик, как и вся­кий выс­кочка, не умол­ка­ет, толь­ко пу­ще преж­не­го на­чина­ет гав­кать­ся в от­вет, подс­тре­кая эр­лов не слу­шать ее. Пис­кля­вый от при­роды го­лос вол­ной ока­тыва­ет ос­таль­ных, и тол­па, ожи­вив­шись, те­перь об­ви­ня­ет Те­гана и Аль­фстан­ну в сго­воре с Амелл. Крик с од­ной сто­роны. С дру­гой. Кто-то объ­яв­ля­ет о но­вом го­лосо­вании, а где-то с зад­них ря­дов го­лос на­поми­на­ет о по­ка еще жи­вой, пре­быва­ющей в баш­не Ано­ре, ко­торая «та­ких бы глу­пос­тей не со­вер­ши­ла».
Ко­роль си­дит за сто­лом, пред­назна­чен­ным для мир­ных пе­рего­воров, мол­ча ожи­дая то ли вне­зап­но­го снис­хожде­ния бла­гора­зумия к бан­нам, то ли по­яв­ле­ния шес­то­го Ар­хи­демо­на, ибо воп­ли в за­ле до­носят­ся – как ему ду­малось – до са­мых по­та­ен­ных глу­бин­ных троп под зем­лей. Но он мол­чит, вспо­миная лишь единс­твен­ную фра­зу Вла­дычи­цы Фе­реледн­ской Цер­кви, ко­торая сог­ла­силась тай­но об­ру­чить влюб­ленных. Всту­пать в бес­по­лез­ный спор с те­ми, кто чтит ус­та­вы вы­ше чувств, - на­жить се­бе вра­гов, че­го пра­витель не же­ла­ет. Впро­чем, пос­ле его вы­ход­ки, от­ны­не сле­ду­ет не те­рять бди­тель­нос­ти и ог­ля­дывать­ся за спи­ну ча­ще, да­бы вов­ре­мя за­метить ру­ку с кин­жа­лом, це­лящу­юся в спи­ну. Лю­ди бы­ва­ют жес­то­ки, бы­ва­ют ко­вар­ны, да­же са­мые пре­дан­ные – ко­роль это зна­ет и все же го­тов ис­пы­тать судь­бу.

– Хва­тит! – звон­кие ког­тистые пер­чатки бь­ют по по­вер­хнос­ти круг­ло­го сто­ла. Ко­роль жаж­дет вни­мания всех при­сутс­тву­ющих. – Я дал сло­во быть вер­ным мо­ей суп­ру­ге и не на­рушу его, по­ка Соз­да­тель бу­дет обе­регать ме­ня на этом све­те. Он нас бла­гос­ло­вил, и с этим при­дет­ся вам сми­рить­ся, как и все­му на­роду!


Ко­роль обя­зан иг­но­риро­вать сплет­ни под­данных. За­вис­тли­вые сер­дца и злые язы­ки, по­доб­но зме­ям, мо­гут ужа­лить, впрыс­нуть яд, не кри­вя ду­шой, да­бы на­роч­но под­портить ре­пута­цию пра­вите­лей. Од­на­ко не­кото­рые из них вов­се не опас­ны, нап­ро­тив, они за­бав­ны, зас­тавляя ко­роля ши­роко улы­бать­ся.
Де­вуш­ки в ли­ловых чеп­чи­ках и длин­ных фар­ту­ках, за­ляпан­ных брыз­га­ми во­ды от мытья по­лов, сто­ят в от­да­лен­ном угол­ке хол­ла в ми­нут­ной пе­редыш­ке. В свои сем­надцать лет прис­лу­живать ко­ролю и но­во­ис­пе­чен­ной ко­роле­ве – ка­кая му­ка! Яр­кой ис­корки с та­кой ра­ботой им не ви­дать; они не зна­ют ра­дос­ти в обыч­ных ме­лочах и от­то­го раз­вле­ка­ют се­бя са­ми:

– Ты бы­ла у нее се­год­ня, До­ри. Не мол­чи же, слу­хи прав­ди­вы? – вы­пыты­ва­ет од­на из них.

– По­вари­хи по­гова­рива­ют, что ви­дели, как у на­шей ко­роле­вы ше­велят­ся во­лосы, слов­но те жи­вые. До­ри, ты се­год­ня рас­че­сыва­ла ей во­лосы. Ра­ди всех на­гов в Фе­рел­де­не, не то­ми, они дви­гались под греб­нем?

– Ка­кая глу­пость, – от­ве­ча­ет До­ри, хмык­нув. – Во­лосы как во­лосы. Мяг­кие и пу­шис­тые, а по­вари­хи пох­лебки объ­елись.

– Как так? – ра­зоча­ровы­ва­ет­ся пер­вая. – Она же ...ну… кол­дунья! В Кру­гах же не обык­но­вен­ным мы­лом мо­ют­ся, а спе­ци­аль­ным, ма­гичес­ким. Дол­жен быть эф­фект.

– Это у тво­его моз­га эф­фект слу­чил­ся, – сме­ет­ся До­ри.

– Прок­лятье ле­жит на ма­гах, – от­зы­ва­ет­ся та, кто по­варих под­слу­шива­ла, – не к доб­ру та­кая ко­роле­ва, слу­чит­ся бе­да. При­пом­ни­те мои сло­ва. На­род по­ка толь­ко шеп­чется, по­тому что бо­ит­ся ее гне­ва. Она к то­му же Страж.

– Ко­торый спас всех нас. Да­вай не бу­дем за­бывать об этом, – про­дол­жа­ет До­ри и уд­ру­чен­но ка­ча­ет го­ловой. – На­род, хва­ла Соз­да­телю, еще пом­нит, ко­му обя­зан, по­это­му он толь­ко пе­решеп­ты­ва­ет­ся. И не нам ре­шать, с кем де­лить ло­же ко­ролю.

– Власть и ло­же. Слу­хи хо­дят, что ко­роле­ва рань­ше бы­ла лю­бов­ни­цей на­шего гос­по­дина. Вид­но, ко­роль не смог ов­ла­деть сво­ими чувс­тва­ми. Ох, кол­дунья и Страж-Ко­ман­дор прев­ра­ща­ют­ся в же­ну ко­роля. Не ве­рит­ся, что знать зак­ры­ла гла­за на нес­лы­хан­ную дер­зость. Ор­лей на нас вой­ной пой­дет.

– Ес­ли в ар­мию всту­пят на­ши го­вор­ли­вые по­вари­хи, то Фе­рел­ден в бе­зопас­ности. Они ор­ле­си­ан­цев до смер­ти за­гово­рят… Или изобь­ют по­лов­ни­ком, – до­носит­ся го­лос из те­ни.

Без звон­ких дос­пе­хов дви­жения бы­ли че­рес­чур ти­хие и плав­ные. Ему уда­лось зас­тать врас­плох трех слу­жанок, хоть это­го он со­вер­шенно не пла­ниро­вал. Ко­роль шел в свою опо­чиваль­ню, где вер­но жда­ла суп­ру­га, и по чис­той слу­чай­нос­ти наб­рел на сплет­ниц, ко­торые не ожи­дали неж­данно­го ви­зита и всласть бол­та­ли.
Они бро­са­ют ви­нова­тые взгля­ды на сво­его ко­роля, су­тулясь и кла­ня­ясь в но­ги, слов­но про­сят прос­тить их гряз­ные раз­го­воры. Он смот­рит на них свер­ху вниз с ед­ва за­мет­ной улыб­кой, кла­ня­ет­ся в от­вет, при­водя та­ким, ка­залось бы, прос­тым жес­том де­вушек в глу­бокое изум­ле­ние и не­мой ис­пуг, а за­тем раз­во­рачи­ва­ет­ся на каб­лу­ках са­пог и про­дол­жа­ет свой путь к на­мечен­ной две­ри. Он не злит­ся и не ви­нит мо­лодых особ, в чь­их сер­дцах еще не за­жег­ся ко­лючий огонь люб­ви, ко­торый – в этом ко­роль уве­рен – обож­жет их из­нутри, они по­теря­ют­ся в нем и ра­ди сво­ей люб­ви пой­дут на­пере­кор за­конам и ус­та­вам, как сде­лал это он.
Го­лые паль­цы про­водят по шер­ша­вой по­вер­хнос­ти две­ри и тол­ка­ют ее впе­ред. Глу­хой скрип нес­ма­зан­ных пе­тель опо­веща­ет ко­роле­ву о том, что ко­роль, на­конец, на по­роге, но она не спе­шит обо­рачи­вать­ся, про­дол­жая си­деть у из­го­ловья кро­вати спи­ной к не­му. Гре­бень про­водит по во­лосам ров­но, в од­ном и том же тем­пе от кор­ней до кон­чи­ков. В ком­на­те ви­та­ет слад­ко­ватый аро­мат ягод.

– Они не ус­по­ко­ились?

Ко­роль мол­ча ма­шет го­ловой и спус­тя ко­рот­кое мгно­вение вспо­мина­ет, что она не ви­дит его ли­ца.

– Про­дол­жа­ют ве­селить­ся, - от­ве­ча­ет вслух ко­роль, не­доволь­но мор­щась. – Без на­пас­тей им скуч­но, вот и съ­ез­жа­ют­ся в Де­нери­ме каж­дую не­делю.

Ко­роле­ва улы­ба­ет­ся, нак­ло­нив го­лову к строй­ным ко­леням, на ко­торых по­ко­ит­ся пись­мо. Оно, ра­зук­ра­шен­ное раз­ны­ми ви­ти­ева­тыми узо­рами, со­дер­жит в се­бе пос­ла­ние от важ­ной пер­со­ны. Со­лона уве­рена в том, что че­ловек, чье имя ука­зано в пись­ме, не пи­сал его лич­но: лишь на­дик­то­вывал свои фра­зы вер­но­му пи­сарю. Ее взгляд бе­га­ет по бук­вам в оче­ред­ной раз, по­ка суп­руг лю­бу­ет­ся си­лу­этом ко­роле­вы и тай­но меч­та­ет прис­пустить с жен­ских плеч ман­тию, что­бы кос­нуть­ся гу­бами неж­ной ко­жи.

«Опас­ную иг­ру за­те­яли Вы, храб­рая Страж-Ко­ман­дор Амелл. Или от­ны­не мне сле­ду­ет вас звать прек­расной ко­роле­вой Фе­рел­де­на? Же­нить на се­бе ко­роля! Я пот­ря­сена та­ким сте­чени­ем об­сто­ятель­ств и не ожи­дала, что ва­ши бан­ны одоб­рят свадь­бу. Приз­най­тесь, она бы­ла тай­ной? Впро­чем, нет, не го­вори­те, в на­шей стра­не при­вык­ли к кра­сивым сказ­кам, и ва­ша ис­то­рия вхо­дит в спи­сок са­мых об­сужда­емых из них.
Жаль, что вы не ро­дом из Ор­лея, прек­расная ко­роле­ва Со­лона. Уве­рена, вы вли­лись бы с лег­костью в на­шу Иг­ру и вве­ли бы свои пра­вила. Ах, ка­кая ин­три­га! Прош­ло боль­ше де­сяти лет пос­ле мо­его ви­зита в Де­нерим, и ра­ди на­шего креп­ко­го со­юза мне бы хо­телось встре­тить­ся с но­выми пра­вите­лями Фе­рел­де­на. Толь­ко в этот раз на мо­ей тер­ри­тории.
Бу­ду ра­да ви­деть вас с ва­шим суп­ру­гом в Зим­нем Двор­це и с не­тер­пе­ни­ем жду от­ве­та.
С ува­жени­ем, им­пе­рат­ри­ца Се­лина I»


Паль­цы сза­ди ка­са­ют­ся вь­ющих­ся ло­конов, ак­ку­рат­но их пе­реби­рая, буд­то бо­ялись од­ним не­вер­ным дви­жени­ем при­чинить боль. Ко­роль са­дит­ся ря­дом, не об­ра­тив вни­мания на пись­мо, и ка­са­ет­ся жен­ских плеч, нас­той­чи­во зас­тавляя ко­роле­ву об­ра­тить на се­бя вни­мание.

– Во вся­ком слу­чае, ес­ли они не прек­ра­тят, у нас по­яви­лось убе­жище. Сбе­жим ту­да на вре­мя, при­мерим кра­сивые мас­ки, – от­зы­ва­ет­ся Со­лона, ког­да ман­тия под на­тис­ком паль­цев ко­роля сколь­зит по пред­плечь­ям.

Он хму­рит бро­ви и с не­пони­мани­ем в гла­зах гля­дит на пись­мо, что те­перь Амелл креп­ко дер­жит в ру­ках. Фра­зы на лис­те сбив­чи­выми от­рывка­ми про­носят­ся в го­лове. Веж­ли­вое об­ра­щение к его ко­роле­ве на­водит на стран­ные мыс­ли, зас­тавля­ет нап­рячь­ся всем те­лом, ибо тот со­юз, о ко­тором по­ет Се­лина, не та­кой уж и креп­кий. В лю­бом слу­чае, ко­роль зна­ет и чувс­тву­ет нут­ром, нас­коль­ко фаль­ши­вы сло­ва на бу­маге. Луч­ше по­лучить удар ис­подтиш­ка на сво­их зем­лях, чем на чу­жих – на­пос­ле­док хоть мель­кнет пе­ред гла­зами зна­комое ли­цо, а не ис­кусс­твен­ная, без­жизнен­ная мас­ка. Он мяг­ко от­би­ра­ет у сво­ей ко­роле­вы пись­мо и кла­дет на сто­лик воз­ле кро­вати, не сво­дя глаз с ко­роле­вы.

– Ты же зна­ешь, как я не люб­лю тан­це­вать. Осо­бен­но, ког­да сну­ют под но­сом ор­ле­си­ан­цы.

– А ког­да-то ты обе­щал спля­сать ре­мигольд…

– Толь­ко те­бе и ес­ли платье бу­дет кра­сивым, – на­поми­на­ет ко­роль, улы­ба­ясь, и про­водит ру­кой по ще­ке же­ны свер­ху вниз, ус­трем­ля­ясь к под­бо­род­ку. Она пом­нит, ка­жет­ся, все фра­зы, ска­зан­ные им, и лов­ко с ни­ми иг­ра­ет, же­лая уви­деть ру­мянец на его ли­це. В чем-то им­пе­рат­ри­ца Ор­лея ока­залась пра­ва – Со­лона иде­аль­но бы впи­салась в их об­щес­тво. Но ко­роль жа­ден. Он собс­твен­ник и впредь не пос­ме­ет раз­бра­сывать­ся да­рами судь­бы.

Он сно­ровис­то рас­пуска­ет ру­ками те­сем­ки кор­се­та, ос­во­бож­дая ее грудь от креп­ких тис­ков, и при­пада­ет гу­бами к жен­ским клю­чицам, к лож­бинке меж гру­дей, к ягод­ке сос­ка. Ко­роль не в си­лах ов­ла­деть сво­ей страстью, все­ми флю­ида­ми ко­роле­ва при­нуж­да­ет его к бе­зумию. Она без ма­лей­ше­го стес­не­ния, с нас­лажде­ни­ем вдох­ну­ла пол­ной грудью, под­давшись навс­тре­чу го­рячим чувс­твен­ным ус­там.

– Для ме­ня мож­но на­гишом, – шеп­чет ко­роле­ва, слад­ко ух­мы­ля­ясь иг­ри­вым фан­та­зи­ям, бес­ну­ющим­ся в го­лове.

Изящ­ные паль­чи­ки пе­реби­ра­ют ры­жие мяг­кие во­лосы и ли­хора­доч­но их сжи­ма­ют, ког­да пыл­кость ко­роля пе­рек­ры­ва­ет его неж­ность, и он при­кусы­ва­ет с жад­ностью ре­бен­ка ро­зовые сос­ки. Бла­жен­ный ти­хий стон, пре­ис­полнен­ный ис­то­мой, сры­ва­ет­ся с ее об­ветрен­ных губ и слов­но про­сит ко­роля не ос­та­нав­ли­вать­ся, не сби­вать­ся с за­дан­но­го рит­ма. Ко­роль ми­лосер­ден и, ус­лы­шав в ее гру­ди за­та­ен­ную моль­бу, за­дира­ет ру­ками по­долы пыш­ной ман­тии до бе­дер без при­личес­тву­ющих слу­чаю це­ремо­ний, же­лая дать то, что так вож­де­ле­ет ко­роле­ва, и быс­трее са­мому приль­нуть к сок­ры­той теп­ло­те.

– За­ман­чи­во. Поп­ро­си ме­ня об этом… лас­ко­во, – за­иг­ры­ва­ет ко­роль, ед­ва от­ры­ва­ясь от на­бух­шей гру­ди, и тя­нет­ся за по­целу­ем, но сто­ит толь­ко ко­роле­ве ощу­тить при­кос­но­вение его губ на сво­их, как он оп­ро­киды­ва­ет ее на кро­вать. Поль­зу­ясь ее обес­ку­ражен­ностью, ко­роль раз­дви­га­ет ру­кой ее но­ги и сколь­зит паль­ца­ми по внут­ренней по­вер­хнос­ти бе­дер. Ее те­ло не соп­ро­тив­ля­ет­ся, оно по­дат­ли­во из­ги­ба­ет­ся ду­гой, ког­да его паль­цы лас­ка­ют Со­лону и до­водят пос­те­пен­но до ис­ступ­ле­ния.


У ко­роля мно­го обя­затель­ств, но лишь обя­затель­ство лю­бить свою же­ну, про­яв­ляя при этом в суп­ру­жес­ком ло­же преж­ний, не угас­ший со вре­менем пыл, он вы­пол­ня­ет с удо­воль­стви­ем и дос­та­точ­но уве­рен­но. В кон­це кон­цов, ему при­ходи­лось иметь де­ло с... фо­нар­ны­ми стол­ба­ми.

@темы: Алистер, фанфик, Амелл, фанфикшен, Dragon Age

---

Фенрис Хоуку

Понеслось. Хочу, чтобы мои работы были на каждой странице в моих соц. сетях. Бгггг

Фэндом: Dragon Age
Основные персонажи: ж!Хоук, Фенрис (Лето)

Пэйринг или персонажи: Фенрис/ф!Хоук

Рейтинг: G
Жанры: Гет, Романтика, Фэнтези, Hurt/comfort, ER (Established Relationship), Стихи
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 1 страница
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Ты по­дари­ла мне се­бя,
Всю без ос­татка,
Чтоб я по­том по жиз­ни шел
Лег­ко и глад­ко.

Ты не сло­малась, не сда­лась
В ми­нуту го­ря,
Ты на­учи­лась прос­то жить,
С судь­бой не спо­ря.

Ты все пой­мешь и все прос­тишь,
И сле­зы, не оби­дясь, спря­чешь,
Чтоб уви­деть я не смог,
Ког­да ты пла­чешь.

Ты близ­ко,
Да­же ес­ли мы с то­бой не ря­дом,
Я чувс­твую лю­бовь твою
И рук прох­ла­ду.

Ты – оке­ан­ская вол­на,
Я – лишь мор­ская.
Ты столь­ко си­лы мне да­ла,
Что я ле­таю.

Прос­ти, я так те­бя люб­лю,
Но ред­ко го­ворю об этом,
Я о те­бе всег­да гру­щу,
К те­бе бе­гу я за со­ветом.

Ты пти­цей гор­дою па­ришь
И в не­бе та­ишь,
А я ле­таю у зем­ли
И в об­щей стае.

И ес­ли от­пла­тить смо­гу
Хоть со­той долью
- Лю­бить я на­ше ча­до на­учу
Тво­ей лю­бовью.

@темы: весна в сердце, любовь - морковь), Хоук, Dragon Age, Стихи

---

Руки не золотые, но серебряные

Пожалуй, начну выкладывать отсебятину, которую творю в фотошопе для своих рассказов. Не хвастаюсь я золотыми руками или владением на 200 из 100 кистями в столь полезной программе, но хоть что-то. Вполне достаточно для зарисовочек.

к "Spirit of the Dead Watching"

@темы: реквием, Dragon age, фотошоп всемогущий, классика

---

Кусланд дома

Не знаю, если честно, что навеяло и почему. Но переигрывая в прекрасный Ориджинс миледи Кусланд, я представила ее возвращение домой под эту музыку. Почему? - кто смотрел сцену легендарного (ИМХО, для меня это шедевральный фильм от первой секунды до последней) фильма "Гладиатор" с Максимусом возле мертвых жены и ребенка, тот поймет.
Недавно вдруг родилась идея увидеть такую зарисовку или фик - воображение, Тень, обыкновенный кошмар Элиссы - неважно, но она видит дом, превращенный за несколько дней в склеп, а в главном опустошенном зале ее родители. В рясах. Повешены. Звучит, конечно, слишком уж жутковато и трагично, но ведь Хоу не отличался милосердием, как и его солдатики.
Ее чувства, ее надломленность от увиденного, ее сжатые кулаки и вина, выгрызающая дыру изнутри за то, что она оставила погибать маму и папу вместо того, чтобы остаться.
Мне просто интересно - такое уже где-то есть? Может, я пропустила? Очень хочется поработать над такой картиной, но ... вдруг не я одна с таким больным воображением?)




Download Hanz Zimmer Sorrow for free from pleer.com

@темы: Dragon Age

---

О "крепкой" дружбе

И такое бывает

Если человек, с которым ты дружил 15 лет (волосатая пятка гоблина, я же ПЯТНАДЦАТЬ лет потратила на дружбу wtf), уходя, не вызывает чувства скорби, не оставляет осадка, от которого лезешь на стены и который заставляет бежать следом, моля о прощении, то, наверное, этот человек никогда не был тебе близким. Вы всегда были чужими, а дружба - притворством.
Заклинаю вас, каждого, кто читает эту запись, не тратить время на чувства ради пустых людей. Уходите, бросайте, бегите, не прощайте! Если вы слышите шепот изнутри "Чужой", то забывайте. Не нужно держаться за дружбу только потому, что вам кажется это "дружбой", не цепляйтесь за "червяков" Такая дружба оцветет и отшумит. А у вас останется дурное послевкусие и сожаление, что потратили на этого человек свое время.
И обращаюсь к тем, кто светел и чист, кто верит в добро и не хочет снимать розовые очки, чтобы видеть наш мир в серых тонах. Я знаю, вас много, и вы такое событие очень трудно переживаете, но не стоит. Людей вокруг вас будет еще много, вы научитесь различать мусор от драгоценных камней.

@темы: дружба

---

Когда нельзя молчать

Грубым дается радость,
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль.

Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак.
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак.

Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.

Мутно гляжу на окна,
В сердце тоска и зной.
Катится, в солнце измокнув,
Улица передо мной.

А на улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу.

Ковыряй, ковыряй, мой милый,
Суй туда палец весь,
Только вот с эфтой силой
В душу свою не лезь.

Я уж готов... Я робкий...
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки —
Душу мою затыкать.

(с) С.А. Есенин